Будто случайно его рука коснулась руки Лайны, делая знак, чтобы они действовали заодно. Нужно быть осторожными, так как за ними внимательно наблюдали. Кроме того, был еще бесстрастный магнитофон, маленькая кнопка и генератор смертоносных лучей.

— Всегда были и есть мутанты, отличающиеся от уже известных, — словно извиняясь, сказал Рейвен. — А это приводит к тому, что вся генеалогическая информация становится необъективной и ошибочной. Например, если мой дед по материнской линии, будучи неисправимым мошенником, тщательно скрывал свои гипнотические способности и пользовался ими только в незаконных целях, это доказывает, что…

Он перестал говорить, так как Ломакса опять схватил внутренний спазм и он наклонился вперед. Прежде чем Ломакс успел прийти в себя, Лайна закричала:

— Дэвид, смотри! Что с вами, Ломакс?

Одновременно мыслительная энергия обоих с неудержимой силой пробила мозговую защиту Ломакса. Он слышал восклицание Лайны, а затем словно кинжал пронзил его мозг. Он еще больше склонился вперед, автоматически его нога нажала на кнопку.

Какое-то мгновение его мозг кричал: «Я достал его! О господи, я…»

Затем крик прекратился.

Наступил период хаоса и абсолютной неразберихи. Что могло произойти после того, как Ломакс нажал на кнопку? Служили ли он и двое его собеседников в качестве подопытных кроликов при испытании нового и ужасного изобретения? Был ли он заброшен в прошлое, будущее или в какое-то иное измерение? Или, что гораздо хуже, ему дали мозг-инвалид, как и его тело?

Ему показалось, что он больше не чувствует той изматывающей, бесконечной боли, которая за последние два года превратила его жизнь в ад. Медленно, но уверенно он стал вновь ощущать себя, как маленький ребенок. То ему казалось, что он парит вверх-вниз среди больших и малых сверкающих пузырей, то плывет неуправляемым кораблем по большой реке, покрытой удивительными пузырями.

Боль несомненно исчезла, осталось только это сонное мечтательное состояние на разноцветном ложе. Он дремал и готов был находиться в этом состоянии всегда.

Но затем его мозг пробудился, до него донесся целый хор голосов, которые можно было не столько услышать, сколько почувствовать.

Некоторые говорили короткими рублеными фразами откуда-то очень издалека. Другие шептали где-то совсем рядом, парили близко, среди дыма, пузырей и разноцветностью пространства, и говорили загадочные вещи:

«Оставайтесь с ним!»

«У него не должно быть отрицательных реакций, но все же будьте с ним, чтобы избежать опасных проявлений, как у Стина».

«Он говорил, что готов к этому, значит, приспособится быстро».

«Это всегда нелегко, как бы мы ни были готовы».

«Он должен усвоить, что ни один человек не может быть врагом».

«Цветок не может ненавидеть семена, а птица — свое яйцо».

Появились у него и другие ощущения, пока он размышлял о том, является ли этот бред следствием мозговой травмы или нет. В этом хаосе он вдруг осознал, что Рейвен и Лайна находятся вместе с ним, разделяя его сон. Они как бы поддерживали его, в то же время не касаясь, и все вместе неслись куда-то сквозь мглу и эти ослепительные пузыри. Пузыри были несколько другими, но сейчас, несомненно, он уже знал, что это такое. Он словно смог проникнуть сквозь их радужную оболочку и все увидеть.