Росла Оргеевская киносеть. Из месяца в месяц выполняла и перевыполняла план. Но премиальную доплату за перевыполнение плана получали 2—3 киномеханика. В ведомости же значилось 7—10 человек. За остальных расписывались сами, деньги ложили в общую кассу и забирали их для личных нужд в течение месяца.

А еще оформляли на работу вымышленных лиц. Приходил, допустим, человек к директору, просился на работу киномехаником. Писал заявление. Ему предлагали работу, но слишком далеко от дома. Естественно, человек не соглашался. Уходил, а заявление оставалось. Тут же издавали приказ, оформляли его на работу и два раза в месяц расписывались в ведомости напротив его фамилии.

Других же оформляли по совместительству и выплачивали им половину ставки. В документах же значилось, что у них работает человек на полной ставке. Это давало им возможность присваивать остальные деньги, а также прогрессивку. Так, например, П. И. Баркарь вместо 50 рублей получал 25. Через некоторое время стал получать 50, но не получал прогрессивку. Или Е. С. Мардарь. С июня 1967 по май 1968 года получал вместо 62 — 31 рубль. Брат зятя директора вовсе не работал, а зарплата ему выплачена в сумме 240 рублей 80 копеек. Все это было так ловко обставлено, что никакая ревизия в течение длительного времени ничего подозрительного обнаружить не могла, несмотря на поступавшие сигналы. Начислялись, например, А. В. Герчиу 8 рублей 23 копейки, за которые он расписывался, а затем в ведомости перед восьмеркой проставлялась цифра 5, получалась положенная сумма 58 рублей 23 копейки.

Около шести месяцев потребовалось, чтобы распутать весь клубок махинаций. Надо было найти людей, опросить каждого, сверить подписи, просмотреть каждую ведомость. И — неизбежный конец — известная скамья. Запричитали те, кто долгое время грел руки возле чужих денег. А ведь знали же, что совершают преступление, и не остановились вовремя, думали, что все пройдет незамеченным. Но, оказывается, и в их деле была «ниточка». И следователь ее нашел.

Так было и в Комрате. В органы народного контроля поступила жалоба — в Кочулийском сельпо продают порченые пряности. В Комрат срочно выехал Иван Егорович Семыкин. Проверили — факты подтвердились. На прилавках магазина были продукты, давно списанные и нигде не числившиеся. На первый взгляд, все вроде бы ясно: виновных нужно наказать и дело прекратить. Но опытный следователь чувствует, что если есть «ниточка», значит нужно посмотреть, куда она ведет. Не может быть такого, чтобы люди нечистые на руку ограничились только махинациями с пряностями. Нет ли еще каких злоупотреблений?

Иван Егорович решил еще раз пройти по магазинам и понаблюдать. Задержался в продуктовом. Посмотрел. Люди приходят, берут покупки и уходят. Работа идет четко, слаженно. Нарушений никаких как будто не видно. И вдруг заходят двое, по виду завсегдатаи этого магазина. Один из них кивком головы поздоровался с продавцом и жестом, понятным всем выпивохам, указал на горло:

— Соку!

Продавец молча наклонился под прилавок и поставил перед ними два стакана с вином. Семыкина это насторожило. Во-первых, в магазине не разрешается продавать вино на розлив, а во-вторых, откуда здесь разливное вино?