— Представляю. И много на эту тему думаю в последние дни.

— Но есть ещё один вариант: мне тут намекнули, что после избрания императора, если его, конечно, изберут, будет амнистия.

— Если не помешаем — изберут, — со злостью произнёс Константин Романович.

— Так вот, — продолжил Дроздов. — Будет общая амнистия для некоторых категорий отбывающих наказание и, помимо этого, можно будет обратиться к императору с прошением о помиловании. И он точно не откажет. Он не сможет отказать. Ему нужно будет налаживать контакты и отношения со всеми расами и со всеми кланами. Он обязательно Вас помилует.

— Ты слышишь, как это звучит? — мрачно спросил Константин Романович. — Меня, князя Седова-Белозерского, магистра «Русского эльфийского ордена» помилует какой-то человечишко, пусть и взошедший по иронии судьбы на престол. Что может быть большим позором?

— Ваше Сиятельство…

— Посмотри на это! — перебил князь адвоката и указал на свой контролирующий обруч. — Люди надели на нас ошейники. На самых уважаемых и влиятельных эльфов Петербурга жалкие людишки надели ошейники, как на беглых каторжников! И теперь они хотят, чтобы мы приползли на брюхе просить милости у этого выскочки Романова. А он даже не прямой наследник бывшей правящей династии. По сути, он, вообще, никто! И я должен умолять это ничтожество меня помиловать? Не будет этого! Никогда! Князь Седов-Белозерский ещё не забыл, что такое — эльфийская гордость и эльфийская честь!

Старый князь разошёлся, его глаза сильно заблестели, а кожа приобрела неуловимый синеватый оттенок и стала немного светиться.

— Ваше Сиятельство! — испуганно затараторил адвокат. — Пожалуйста, не нервничайте! Ваше Сиятельство! Не стоит! Это опасно!

— Не бойся, — горько усмехнувшись, произнёс Константин Романович. — Не взорвёмся. Я контролирую себя и свою магическую энергию.

Князь на несколько секунд сомкнул веки, а когда открыл глаза — в них уже не было того неестественного блеска. Кожа постепенно вернула себе обычный цвет. Константин Романович собрался духом и твёрдо, отчётливо проговаривая каждое слово, произнёс:

— Прошение о помиловании мы подавать не станем!

— Я понял Вашу позицию, — сказал Дроздов. — Разрешите только, Ваше Сиятельство, донести полную информацию. Я, как Ваш защитник, просто обязан это сделать.

— Хорошо, доноси.

— Преимущество помилования перед выигранной апелляцией в том, что апелляция лишь уменьшит наказание, а вот помилованный получит свободу сразу же и без каких-либо условий. Я не уговариваю Вас, но если Вы подадите прошение, и император его удовлетворит, то Вы станете абсолютно свободны.

— Я услышал твои слова, Клим. И я отказываюсь от участия в этом позоре. И не вижу смысла подавать апелляцию. Гнить в тюрьме десять лет, да даже пять, у меня нет никакого желания. Особенно, осознавая всё это время, что Романов сидит на престоле.

— Но что мы тогда будем делать? — удивился адвокат. — Есть всего два варианта, и от обоих Вы отказались.

— Есть третий — не дать Романову стать императором!

— Но как это поможет Вам выйти на свободу?

— Никак.

Дроздов окончательно растерялся и сказал: