×
Traktatov.net » Китайский проезд » Читать онлайн
Страница 53 из 195 Настройки

Неожиданно звук на экране пропал, только губы президента продолжали шевелиться, как у куклы из папье-маше. Зато из глубокого, с высокой спинкой кресла напротив телевизора мужской и удивительно знакомый голос спросил:

– Значит, тебе, понимаешь, не нравится мое выступление?

Винсент наконец сообразил, что это и есть президент – просто он смотрит видеокассету со своим собственным выступлением.

– Папа, пусть человек зайдет, освоится, – сказал женский голос, и тут же из второго кресла несколько тяжело и неловко поднялась молодая, лет тридцати пяти женщина с крупным, как у президента, лицом и с животом последних дней беременности: – Здравствуйте. Come in, please. Mister…

– Vincent Ferrano, – представился Винсент и шагнул вперед, поскольку президент, сидевший к нему спиной, протягивал ему руку, не вставая из кресла. Он был одет по-домашнему – в темную шерстяную рубашку и светлый вязаный свитер, джинсы и шерстяные носки. Пожав руку президенту («Good evening, Mister President! Good evening, Madam!»), Винсент успел отметить, что пожатие президента было крепким, как у хорошего теннисиста, и что вообще президент выглядит куда лучше, чем по телевизору.

– Take a seat, – показала на кресло дочь президента, у нее был неплохой, но явно от британских учителей английский. – What do you want for a drink? (Что вы будете пить?)

– Oh, nothing, don’t bother… (О, ничего, не беспокойтесь…)

– Что он говорит? – нетерпеливо, как ребенок, спросил президент.

– Ничего, папа, мы еще не начали разговор.

– Почему? Спроси: чем ему не нравится мое выступление?

– Well… – сказал Винсент, не ожидая перевода. – I think it’s obvious. First of all you look mach better in real then on a screen. But it should be at least equal…

– Ему не нравится, как ты выглядишь на экране, – перевела дочь президенту. – Он считает, что в жизни ты куда лучше.

– Еще бы! – сказал президент. – При Сталине этих засранцев за такую съемку живо бы к стенке поставили! Сделали из меня Мао Цзэдуна, понимаешь!

– Папа! – укоризненно сказала дочь.

– Ладно. Это было во-первых. А что еще? – требовательно сказал президент Винсенту.

– Sir, have you ever heard about election campaign’ experts? (Сэр, вы когда-нибудь слышали о специалистах по избирательным кампаниям?) – спросил Винсент.

– No, we don’t. Tell us. (Нет. Расскажите.) – ответила вместо отца дочь, и Винсент вдруг ощутил, что это и есть то, из-за чего его сюда позвали, и что дочь президента присутствует здесь не только в качестве переводчицы – в ее тоне вдруг приоткрылись твердость и властность наследственного лидера.

– О’кей, – сказал Винсент. – Как я уже говорил моим русским партнерам, военное положение вводить нельзя – это дверь к перевороту. Потому что военные хуже рэкетиров: рэкетиры берут двадцать процентов, во всяком случае – в моей стране, а военные берут все. Это закон истории, с этим не нужно спорить. И вся ваша экономика рухнет, как при любом путче, и мой бизнес сгорит, и мне придется бежать отсюда, да и вам тоже. Поэтому у меня есть только один шанс спасти тут свой бизнес – помочь вам выиграть выборы. Но извините меня, мистер Президент, вы не можете выиграть их такими речами! – Он кивнул на телеэкран и вытер платком вспотевшую шею: он впервые в жизни читал нравоучения президентам и к тому же видел, как по мере его лекции темнело и тяжелело лицо русского президента. Но отступать было некуда, и он продолжил: – Говорят, ваши помощники звонят менеджерам заводов и приказывают им заставить рабочих голосовать за вас. Это правда, мадам?