Ударив по тормозам, Шилов развернул «Фольксваген» и вдавил газ до упора.

Машины полетели навстречу друг другу.

Ширина дорожки позволяла разминуться машинам, но Шилов целился прямо в «Форд», и как только его водитель дергал рулем в ту или другую сторону, зеркально повторял маневр.

Он шел на таран, и гаишник это почувствовал.

В последний момент, когда казалось, что столкновение уже неизбежно, у него сдали нервы, и он инстинктивно выкрутил руль.

Со всей дури «Форд» влепился в кирпичный угол трансформаторной будки. Сила удара была так велика, что капот смялся почти до середины, одно колесо сорвало с креплений, захлебнувшийся двигатель вылетел под машину, а мелкие части разбросало на много метров вокруг.

Когда Стас и Роман подбежали к машине, живых в ней не оказалось. У Павленко было пулевое ранение в лоб, так что он скончался еще до удара о будку. А вот шофер погиб именно при ударе. Перелом ребер и травмы внутренних органов он бы еще, может быть, пережил, но страшной перегрузкой при столкновении разорвало шейные позвонки, и теперь, хотя спина была плотно прижата к сиденью, окровавленная голова неестественно, как у сломанной куклы, свешивалась к плечу.

– Твою мать! Нам бы хоть одного взять! – Шилов запихнул в кобуру пистолет, развернулся, поискал глазами лежащего Егорова и крикнул: – Петрович, ты как? Живой?

– Да я-то живой, только ноге, похоже, кранты!

– Вызывай «скорую», – сказал Роман Стасу, а сам еще раз заглянул в искореженный «Форд»: – Теперь вы имеете право хранить молчание. А все, что вы делали и не делали, вашими корешами будет повешено на вас.

Вечером Роман сидел во дворе дома Полковника и ждал, когда тот приедет со службы. Повезло вдвойне: ждать не пришлось долго, а Полковник не заставил водителя подъезжать к самому дому – из-за начавшегося ремонта детской площадки это было не очень удобно – и последний отрезок пути проделал пешком. Пока он шел, «Волга» с черными армейскими номерами уехала. Отлично: не будет свидетелей.

– Степан Дмитриевич! – окликнул Роман.

Раньше его видеть Шилову не приходилось. Он присмотрелся, прислушался к внутренним ощущениям. Определенно, Полковник вызывал уважение. Только как же он тогда влез в такое дерьмо?

– Чем могу быть полезен?

– Я думаю, мы можем быть полезны друг другу. Не желаете послушать вот эту кассету?

Запись прослушали в машине Романа. Шилов не понял, узнал ли Полковник голос Кальяна, но то, что Бажанов был ему неплохо знаком, это точно.

Прозвучала последняя фраза: «Комарики замучили?». Полковник сидел с каменным лицом. Шилов вынул кассету, вложил в футляр и протянул Полковнику:

– Этой мой вам подарок.

– Что вы хотите? – Полковник посмотрел на кассету, но брать пока не стал.

– Справедливости.

– Это забытое слово. А вы профессионал.

– Идеалист, к несчастью. Погиб мой друг. В его смерти виновен человек, который взорвал «скорую помощь».

– Это не мой человек.

Шилов недоверчиво усмехнулся, и Полковник поправился:

– Давно уже не мой.

– Как его найти?

Полковник долго молчал, глядя перед собой. Потом взял у Романа кассету и ответил: