– Тогда ей лучше поскорее меня найти, потому что я не уверен, что у меня хватит смелости ее отыскать. – Малькольм засмеялся, что случалось с ним весьма редко.

Они брели вдоль вершины холма, затем начали спускаться вниз по отлогому склону, дружески болтая ни о чем.

Трое мужчин не торопясь прогуливались возле ручья, наслаждаясь тенью от растущих тут деревьев и спасаясь в ней от горячих лучей солнца. Хотя они меньше всего думали о физическом комфорте. Они углубились в дискуссию о необходимости парламентских реформ и невозможности их проведения, пока правительство состоит из людей, в чьих интересах сохранять все как было.

– Естественно, всегда существует опасность революции, как во Франции, если правительство остается неумолимым, – говорил дядя Пол.

– Не думаю, – ответил дядя Генри. – Посмотри, что случилось во Франции, когда она подверглась испытанию. Англичане гораздо благоразумнее французов.

– Будем надеяться, что то же можно сказать и об английских джентльменах, – включился в разговор граф, – и они сделают что-то во имя справедливости, пока еще не поздно. Я верю, что настало время реформ.

Но их дискуссия была неожиданно прервана пронзительным криком, и они повернули головы в сторону холма.

– Дети забавляются, – со смешком заметил дядя Генри.

– Это забавляется Джулия, – отозвался дядя Пол, смеясь от души. – Поблизости нет другого ребенка.

Она неслась с холма, совершенно одна, с такой скоростью, что вполне могла потерять равновесие и упасть вниз с самой крутой части склона или оказаться в ручье. Граф бросился бегом к месту, которое они только что миновали, чтобы спасти Джулию хотя бы от этой участи.

Она чуть не сбила Дэниела с ног. Если бы он не поймал ее за талию и по инерции не закружился с ней, то распластался бы на спине, а она оказалась бы лежащей на нем. Она засмеялась, едва ее ноги коснулись земли. Пока не подняла глаза и не увидела, кто был ее спасителем.

– Я могла бы и догадаться, – проворчала она, переводя дыхание. – Это не мог быть никто другой, кроме тебя, Дэниел.

Тонкая, мягкая, теплая талия. Соблазнительные груди, вновь вздымающиеся возле его груди. Если он опустит голову хотя бы на несколько дюймов, он сможет поцеловать ее в губы. Они наверняка будут сладкими. Он сможет проникнуть языком внутрь ее рта и попробовать ее. И может легко лишиться рассудка на все оставшиеся от злополучного месяца дни в Примроуз-Парке, подумал Дэниел, вовремя приходя в себя. Он решительно поставил Джулию на землю и отвел руки. Его дяди, как он заметил, выкрикнув несколько шуток и вдоволь посмеявшись, продолжили свою прогулку.

– Я знаю, в чем дело, – хмурясь, сообщила ему Джулия. – У тебя двойник, да? А может, вас четверо, шестеро? Правильно. Вас шестеро, Дэниел. Я раскрыла твой секрет. Большую часть времени – ну немного больше, чем большую, – я веду себя чинно и безупречно. Но когда, в редком случае, мне приходит в голову порезвиться и понаслаждаться жизнью, передо мной тут же возникает один из вас шестерых со сжатыми губами и презрительным взглядом, начинающий читать нотации в два ярда длиной и на добрый дюйм покрытые пылью. Это отвратительно.