Тут из лодки неловко выбрался последний ее пассажир - Радован. Он обвел взглядом Истока, Ирину, Любиницу и коснулся струн. Комок встал в горле старого певца, губы задрожали. Он зарыдал бы, громко, навзрыд зарыдал бы, но поспешил глотнуть воздуха. Это помогло, он совладел с собой и грянул по струнам. Тишина была разбита, девушки затянули свадебную песнь.

Исток немного пришел в себя и вспомнил про Эпафродита. Повернулся к нему, поклонился низким византийским поклоном и сказал:

- Яснейший, как мне вернуть свой долг?

- Будь счастлив, ты ничего не должен Эпафродиту! Пойдем! Вечер холодный!

И все направились вдоль шеренг всадников по улице через форум и преторий. Девушки окружили поющего Радована: толпа кричала, воины выкликали приветствия.

Эпафродит радовался, видя на конях могучих богатырей, и без конца повторял:

- Какой народ, какой народ!

А Истоку он сказал:

- Хорошо я тебя выучил, мехеркле. Это - палатинцы, а не варвары.

Они подошли к преторию, и Исток ввел их в покой, предназначенный для Ирины. Это была та самая комната, где она жила у дяди Рустика.

На стене висела икона богородицы. Девушка сняла диадему, опустилась на колени перед священным изображением и, склонившись до земли, промолвила:

- Хвала, слава, честь и благодарность тебе, пресвятая дева!

Словно подгоняемый неведомой силой, Исток опустился рядом.

- Хвала, слава, честь... - вторил он.

Эпафродит распростер руки над коленопреклоненными и торжественно по-отцовски произнес: Мой конец - ваше начало. Чего не было у меня, я дарю вам. Факелы, стремившиеся друг к другу, сегодня слились в одном пламени. Пусть небо подливает масло в сей священный огонь, дабы он горел до самой смерти. Мир, мир во веки веков! Аминь!

Обливаясь слезами, встала Ирина и поцеловала его руку. Исток низко поклонился и поцеловал ему ногу. Эпафродит обнял Ирину, прижал ее к груди и поцеловал в лоб. Потом обнял Истока и поцеловал его в щеку.

- Благословен будь, сын трех отцов: Сваруна, тебя родившего, Эпафродита, тебя учившего, и Радована, ткавшего нити твоей судьбы! Благословен будь, свободный сын свободного народа!

- Прости мне обман, - рыдал Исток.

- То не был обман, сын трех отцов!

Рабы Эпафродита внесли драгоценные дары для Ирины, яства и дорогое вино.

Еще несколько минут сидел Эпафродит среди счастливых людей, потом поднялся и стал прощаться:

- Мой путь окончен, Исток! Будь победителем, будь славен, будь мечом мщения! Ибо ты отмечен судьбою.

Они осушили чаши и проводили грека к кораблю. Войско шумело на торжественном пиршестве, море беспокойно билось о берег.

- Не уезжай! - воскликнула рыдающая Ирина, хватая руку старика, который уже спускался в плясавшую на воде лодку.

- Не уезжай? Нет, я еду. Дело сделано! Приходи, смерть!

Он легко спрыгнул в челн, закутался в свою хламиду, ударили весла, лодка закачалась на гребнях. Корабль поднял паруса и поплыл к югу, туда, где философ Эпафродит станет ждать своего часа среди подобных себе мудрецов.

ЭПИЛОГ

В сладких грезах купался Исток с тех пор, как к его груди прильнула Ирина. Жадно припав к чаше безмерного счастья, отпущенного судьбой, он медленными глотками вкушал чистую любовь. Дни летели как часы, а между тем юг превращался в север. С гор подул студеный ветер. Старые воины встревоженно поглядывали на окутанные серой мглой горы, предвещавшие снег. Сварунич не чувствовал холода, его обдувало нежное тепло, которым дышала душа Ирины.