— Да кто в хату ломиться в натуре?! — крикнул старый.
— Коновал, — послышался с той стороны голос, сдобренный разносящимся по пустому тоннелю эхом.
— Что? Какой еще Коновал? Откель взялся?
— С Ганиной ямы я! Открой по-рыхлому!
— С Ганиной ямы? Чего там делаешь?
— Я нихрена там уже не делаю, братан, я к вам войти пытаюсь.
— Да нет, чего за дверью делаешь? Как туда попал вообще?
— Там кишка узкая с проспекта есть. По ней и сунулись.
— Сунулись? Ты не один? Кодла вас?
— Двое. Я и Пацифист.
— Я что-то погремух таких не слыхал. И никакого Коновала и Пацифиста не знаю. — Стробоскоп пожал плечами.
— А ты сам-то кто? — послышалось за дверью.
— Стробоскоп. Ну, еще старым кличут. А что?
— Ну, так, мил человек, я твою погремуху тоже впервой слышу. И что дальше? Али ты не чернушник а из лохов подвальных?
— Следи за метлой, огрызок! Я в законе! — разозлился черновик.
— Ну, так калитку отвори. Свои мы.
Стробоскоп жестом приказал молодым черновикам встать по обе стороны от двери и держать свои обрезы наготове. Затем отодвинул два массивных железных засова и толкнул дверь. Из темноты показался человек в черной шинели, военно-морской ушанке, с черными усами до подбородка и автоматом на плече. За ним стоял молодой парень с темной щетиной на лице, в ватных штанах, высоких валенках, камуфлированном бушлате и серой распущенной ушанке из под которой торчала челка ровных темных волос, достающих прямо до больших задумчивых и усталых глаз. Усатый прикрывал глаза ладонью, облаченную в кожаную перчатку. Видимо они долго находились в темноте и даже несильный свет керосиновых ламп заставил его, а следом и его спутника, прикрыться от света.
— Я Коновал, — проговорил усатый, переступая через порог, — Здарова.
— Ксива есть? — Стробоскоп прищурился.
— Ты гонишь? — Коновал засмеялся. — У черновиков отродясь ксив никаких не было!
Старый покачал головой, причмокнув.
— Ну, допустим. Вы какого из Ганиной ямы приперлись?
— А тут что, никто не в курсе? — усатый сделал удивленное лицо.
— В курсе чего?
— Беда там. Неужто кроме нас никто не дошел?
— Что за беда?
— Крысы напали. Огромные. Такая кодла что земля тряслась. Из под земли вышли. Пожрали всех.
Стробоскоп нахмурился и покачал головой.
— Вон оно как. А что через главный ход не пошли а тут?
— Так замес наверху. Стреляют. Мы на каких-то уродов нарвались. Так и не поняли, свои это или нет. Полезли в провал, а там лаз в метро.
— Ладно. Складно все как-то у тебя получается. Я сейчас слубезников вызову. Пусть для начала разберутся, свои вы или засланные. Вы пока волыны сдайте. Короче сами правила знаете, если свои. — Он повернулся и стал подниматься по ступенькам к переговорной трубе. Услышав сзади два характерных и очень знакомых звука, он резко обернулся. Черновик успел заметить что Шмон и Гопник уже лежат на полу у двери, а усатый назвавшиеся Коновалом взмахнул рукой и метнул Стробоскопу нож прямо в горло.
— Уж очень мы легко проникли в их логово. Тебе не кажется? — пробормотал Николай, помогая Людоеду затащить тела под деревянный настил платформы.
— Да кто мог подумать, что враг, вот так, в наглую, будет в дверь стучаться? — усмехнулся Крест. Просто не ожидали они. Да и никто не думал, что оттуда кто-то прийти мог. Так, попок глупых тут держали для солидности. Вот и все. Да и не в логове мы еще. Мне так думается.