Ерофей глянул в кибитку через откинутый полог, заметил внутри Буркана, отца Гайни. Заторопился.

– В другой раз, почтенный. Я Серке ищу, знаешь, где он?

– Как где? Опять с Абдикеном, что-то обсуждает.

Ну конечно, где еще ему быть?

Ерофей пошел к большой кибитке старосты. Откинул полог на входе, шагнул внутрь.

Серке и впрямь оказался здесь. Разговаривал с Абдикеном и тремя другими старцами. О том же, о чем и Ерофей с Сасыкбаем говорил. Обрадовался северянину, спросил:

– А вот он то же самое скажет, я уверен. Как думаешь, Ереке, сломили мы Кокжала окончательно?

Ерофей потрогал повязку на ноге, поморщился от боли. Отодрал окровавленную тряпицу. Покачал головой.

– Конечно же, нет. Он жив. Скоро придет сюда.

Абдикен недовольно скривился.

– Я своими глазами видел, как урусут прострелил мерзавцу голову. Он подох, как бродячий пес. Его шайка разбежалась.

Серке махнул рукой.

– Легче повернуть вспять Коксу, чем переубедить упрямца. Сколько вы даете нам времени?

Абдикен глянул на других стариков.

– Три дня. Потом ты и твои люди должны уехать из аула.

В кибитку вошел отец Гайни. Беспокойно спросил:

– Кто-нибудь видел мою дочь?

Началось. Жаль, не успел предупредить Серке.

– А где ваш молодой козлик? – спросил Буркан у батыра. – Случаем, не увязался за моей дочерью?

Серке нахмурился.

– Буркан-ата, мои люди славно воевали сегодня за ваш аул. Атымтай хорошо дрался, и сейчас отдыхает после боя.

– Никогда не поверю лживому молокососу. Он спит и видит, как обесчестить мою дочь.

– Мы можем прямо сейчас проверить, чем он занимается. Ереке, Атымтай спал в одной юрте с вами. Ты видел его, когда уходил?

Все глядели на Ерофея. Он замялся.

– Ну, как сказать… В кибитке было темно. Я не заметил парня.

– Я хочу видеть его! – закричал Буркан.

Вышли наружу. Старики гурьбой направились к кибитке, где лежал Ерофей. Серке подошел к московиту.

– Тебе кумыс в голову ударил? Что значит, не заметил?

– А то и значит. Нет Атымтая. Сасыкбай видел его с дочкой Буркана.

Серке пробормотал проклятье и поспешил вслед за стариками.

Ерофей присел отдохнуть.

Рядом махал хвостом небольшой песик. Выпрашивал угощенье. Белоголовый. Это же любимец Таумана. Куда подевался сам великан?

Ерофей погладил щенка. Присел на землю, закрыл глаза. Раны побаливали, не хотелось двигаться. Хорошо снаружи, свежо, ветерок обдувает. Не то, что в душной кибитке. Коли удастся поспать, раны затянутся. Марфа всегда говорила, что болячки на нем заживают, как на собаке.

Подремал немного. Услышал, как его зовут, недовольно вздохнул.

Встал.

Из мрака вынырнул Серке. В руке горящий факел. Рядом Абдикен.

– Ереке, где ты был? Видел, куда пошел Атымтай?

– Нет. Что я, следить за ним должен?

– Поймаю, поотрываю все, – пообещал Серке. Щенок Таумана тявкнул и отбежал в темноту.

– А где Тауман? – спросил Ерофей. – Мне кажется…

Где-то вдалеке послышался глухой рев. То ли быка, то ли человека.

– А вот и ваш обжора, – пробормотал Абдикен. – Чего он разорался? Неужто проголодался?

К реву прибавились тонкие крики. Вдобавок в той стороне, где шумели, вспыхнуло красное пламя.

Серке поглядел на Ерофея. Московит сразу догадался, в чем дело. Заковылял в свою кибитку, крикнул: