А юнец против двух здоровяков остался. Бакая и еще одного. Похожи друг на друга, сразу ясно, что братья.

– Вижу, ты еще лучше копье освоил, – сказал Бакай. – Но это не поможет. Сейчас я тебе кое-что отрублю, не будешь больше девушек позорить.

Вытащил саблю, двинул коня к Атымтаю.

– Подожди, – крикнул юноша. Спрыгнул с коня, подошел к неподвижному Жангаку. Наклонился, сунул руку за отворот халата. Вытащил расшитый платок. Крикнул:

– Гляньте, что у вашего друга имеется.

– Это же платок Айсулу, – воскликнул Бакай. – Как у него оказался?

– А что я говорил? Вот настоящий отец ее ребенка.

Братья переглянулись и спешились. Подошли к юркому. Влепили пару оплеух, приводя в чувство. Спросили, откуда платок взялся.

– Не знаю, о чем вы говорите, – стонал Жангак и бессильно ронял голову на грудь.

Атымтай улыбнулся. Повернулся, заприметил Серке и его дружину. Улыбка исчезла, вновь копьем ощетинился.

Серке подъехал ближе.

– Успокойся, парень. – Мне понравилось, как ты копьем работаешь.

– Интересно, откуда платок так вовремя появился, – тихонько сказал рядом Кармыс. Ерофей и не заметил, как стрелок ближе подобрался. А насчет платка, и впрямь, не все так гладко показалось.

– Ты на что намекаешь, тощая задница? – нахмурился юноша. – Что я подкинул платок?

Серке поднял руку.

– Э, полегче. Тебя никто не обвиняет. Я ясно видел, что платок был у того парня, Жангака. Так что остынь, юноша.

Слез с коня.

– Меня зовут Серке-батыр. Я к тебе по делу.

Юноша опустил копье. Захлопал глазами с длинными, как у девушки, ресницами.

– Чего хотел, Серке-батыр?

– Людям помочь надо. О Шоне и Кокжале слышал?

Атымтай наморщил лоб. Черные кудри поправил.

– Я нездешний. Но кое-что знаю.

– Шоны больше нет. А Кокжал на аул Абдикена ополчился.

– И что?

– Помощь нужна. Людей собираем.

Покачал юнец головой.

– Я в другой аул еду. Жангак его ограбил. Им табун отогнать надо.

Вздохнул Серке.

– Не поможем, Кокжал всех перебьет.

Атымтай плечами пожал.

– Не могу, батыр. Времени нет у меня.

– Сейчас на доброе дело трудно время найти, – сказал Серке.

Отвернулся, пошел к Журдеке.

Ерофей направился за Сивкой и Кауркой. Когда вернулся, Кармыс собрал с оглушенных барымтачей два колчана стрел. Довольно улыбался. Атымтай тоже двинул к табуну.

Бакай с братом отрубили Жангаку голову. Сели на коней, поехали прочь.

Серке неподвижно сидел на коне.

Ерофей заметил неподалеку Таумана. Откуда взялся, Бог весть.

– Кушать охота, – пробасил великан.

Серке закатил глаза и напомнил:

– Ты же недавно чуть ли не целого быка умял. Неужто проголодался?

Тауман кивнул. Лошадь под ним тяжело дышала. Ноги великана не уместились в стремена, свисали под брюхом лошади.

– У меня в животе бурчит от голода.

– Не желудок, а бездонный колодец, – пробормотал Серке.

Кармыс тем временем подвел коня к Ерофеевой Сивке.

– Любопытно знать, какими судьбами ты оказался здесь, суровый северянин? На душе у тебя тоска, сразу видно. Поэтому далеко от дома подался?

Вот аспид жалящий. Прям в открытую рану угодил.

Кивнул Ерофей, отвернулся. Не желаю, мол, дальше беседовать.

Но лучник не унимался. Приставучий, как покойный Рузи. Поведал доверительно: