— Я в Лувре бываю часто, поэтому по большей части все уже рассмотрел, — ответил Одд, отплатив дружелюбным и спокойным взглядом. — Пойдемте, я знаю тут местечко, у них бургундское хорошее.

— Прекрасно, — сказала Эстер.

Они нашли ресторан, и еще до первого бокала Эстер стала задавать вопросы, которые, как подозревал Одд, она так и не задала на интервью. Где Одд черпает вдохновение? В какой степени главные герои списаны с него? Основаны сцены секса на собственном опыте или фантазиях? Во время последнего Одд разглядел морщины на лице мужчины (Райан, он рассказал, что работает в посольстве в Париже). Одд отвечал, но не пытался произвести благоприятное впечатление или развеселить, как он обычно себя вел (часто удачно), когда «выступает». Когда он раньше выступал. Но постепенно ему удалось перевести разговор на Эстер и Райана.

Казалось, Райан намеренно не ответил на вопрос о своей работе в посольстве, намекнув тем самым, что занимается чем-то важным и секретным, и с большей охотой рассказал о том, как на международные переговоры повлияли исследования психолога Даниэля Канемана, касающиеся «прайминга» — того факта, что можно с помощью простых средств поместить в голову оппонента идею или мысль, а он этого даже не поймет. Что, если сначала показать человеку плакат с буквами ЕДА, а затем — М_ _О и попросить вписать недостающие буквы, гораздо больше людей напишут МЯСО, а не МЫЛО, если сравнивать с испытуемыми, которым не показали слово ЕДА.

Одд отметил, что Райан изо всех сил старается казаться интересным, но поскольку вещал он о той разновидности популярной психологии, о которой большинство уже давно в курсе, Одд повернулся к Эстер. Она рассказала, что живет в Лондоне, по-прежнему работает журналистом-фрилансером в сфере культуры, но они с Райаном ездят повидаться друг с другом «как можно чаще». Одд отметил, что последнее скорее предназначалось для ушей Райана, а подтекст, возможно, такой: «Слышал, Райан? Я делаю вид, что в наших отношениях до сих пор есть страсть, что нам хотелось бы проводить вместе побольше времени. Доволен, нудный лакировщик действительности?»

Одд одернул себя — что-то он размечтался. А может, и не размечтался вовсе?

— Почему ты ушел? — спросила Эстер, когда официант налил третий бокал.

— Я не ушел. Я пишу больше, чем когда-либо. Надеюсь, и лучше.

— Ты понимаешь, о чем я.

Он пожал плечами:

— Все, что я могу сказать, — на книжных страницах. Остальное — отвлекающая внимание шелуха. Я грустный и плохой клоун, а если выставлять меня напоказ как человека, моим книгам от этого ничего не будет.

— Кажется, скорее наоборот, — сказала Эстер, поднимая бокал. — Как будто чем меньше тебя видят, тем больше о тебе говорят.

— Надеюсь, ты это про мои книги.

— Нет, про тебя. — Она не сводила с него глаз. — Ну и как следствие, естественно, про твои книги. Ты вот-вот превратишься из культово-культового писателя в мейнстримно-культового.

Одд Риммен пригубил вино. И характеристику. Цокнул языком. М-да. Уже чувствовал, что хочет еще. Всего.

Когда Райан встал и скрылся в туалете, он подался вперед и накрыл своей рукой руку Эстер.