Рассказывая, она вдруг почувствовала какое-то тепло и взглянула в сторону батареи и в сторону камина, но дело было не в них. Излучение шло откуда-то с другой стороны столика, и через некоторое время она определила, что это такое. Это был жар влюблённости. Пространство между Маделен и обезьяной было раскалено добела, как будто они принесли с собой невидимую, переносную сауну, которая непрерывно топилась, обогревая окружающее пространство.

К этому теплу Сьюзен и придвинулась, и медленно, по мере распространения тепла, во время своего рассказа она начала понимать, что два неимущих создания, сидящие перед ней, возможно, всё-таки не безнадёжно потеряны.

Когда она закончила, все некоторое время молчали. Потом она задала свой первый вопрос.

— Не попробовать ли нам просто отправить вас отсюда? — спросила она, — Из страны?

Маделен покачала головой.

— Есть другие, — объяснила она, — обезьяны, такие же, как Эразм. Если мир узнает, что они существуют, то их начнут искать уже совсем иначе. Охотники за трофеями. Журналисты и фотографы. Международная зоологическая преступность. Полчища учёных. Уже одно такое знание, как у Адама, уничтожает сам предмет. Или же изменяет его.

Она встала.

— Джонни, — сказала она. — Тот, кто нас возил. Нам надо найти Джонни.

Сьюзен внимательно посмотрела на подругу. К упрямству парнокопытного животного, на которое она обратила внимание некоторое время назад, прибавилась теперь новая особенность — панорамный взгляд хищной птицы. Она взглянула на часы.

— Вам нужна одежда, — сказала она, — И деньги.

— Не будет ли это слишком, — спросила обезьяна, — если я попрошу разрешения принять горячую ванну? И разрешения воспользоваться бритвой?

Сьюзен выпустила их через заднюю дверь.

На Эразме были пляжные тапочки, мешковатые штаны от костюма для занятий карате и футболка, рукава которой были разрезаны — что, однако, было скрыто пиджаком Ла Брилло, — солнечные очки, фетровая шляпа, с разрезанными полями и тульёй.

Общее впечатление было не слишком гармоничным, но и не вызывало тревоги. На мгновение обезьяна задержалась на лестничной площадке, опираясь на суставы пальцев. Потом выпрямилась, нашла нужное положение и спустила на нос очки. Эразм вступил в мир людей.

Маделен и Сьюзен стояли друг перед другом. Маделен одолжила у Сьюзен сандалии, длинную юбку, блузку и джемпер. Она была такой, как и прежде, но одновременно совершенно незнакомым Сьюзен человеком — женщиной, владеющей частью сауны.

Сьюзен посмотрела в сторону Эразма. На его осторожные шаги, размеренные движения бёдер.

— Мы никогда ничего друг у друга не брали, — сказала она. — Но, может быть, когда-нибудь ты одолжишь мне его…

Это прозвучало как шутка, Маделен тоже улыбнулась и, наклонившись вперёд, поцеловала подругу в щёку.

Но это была не просто шуткой, и Маделен знала это, и поцелуй её не был просто лаской. В то мгновение, когда она наклонилась, она сознательно осторожно потёрлась своим виском о висок Сьюзен, и десяток головных вшей, десяток кровожадных, неистребимых anoplura, которых Маделен и Эразм заполучили от красных лемуров, и двадцать пять липких и цепких гнид перебрались с короткостриженого кустистого ландшафта Маделен на пышный, умеренный дождевой лес Сьюзен.