Замечтавшись, я аж споткнулся перед классом истории, вызвав смешки школьных «товарищей», тамбовский волк им товарищ! Я еще больше отдалился ото всех, а на недоумение преподавателей по поводу моей внезапной успеваемости – предыдущий Александр учился как обычный школьник, ни шатко, ни валко – я пустил слух через неизменных школьных наушников, что я был «там». При этом с совершенно таинственным видом, многозначительно показывая на потолок, и, разумеется, под большим секретом – так слухи разносятся еще упорнее, обычная оперативная уловка. В результате все еще больше стали сторониться меня, крутя за спиной пальцем у виска, а вскользь подслушанный разговор учителей обо мне, где они утверждали, то «последствия комы еще не изучены» показал, что слухи возымели свое действие.

Ну а попов я сторонился инстинктивно. Тут конечно и роль папеньки была решающей, да и языческие боги, которым я теперь принадлежал, благоволили мне больше. Ну а Старший на вопрос, почему он не проявляет набожность и не ходит в церковь, ответил просто и ясно.

– Если я пойду в церковь исповедоваться в своих грехах, я буду обязан пристрелить в конце исповеди батюшку. Не думаю, что Синод одобрит такой расход священников.

– А что, у вас там как их там называют, полковых что ли священников нет? – удивился я.

– Представь себе, нет, – хмыкнул папА. – Более того, всем без исключения запрещается ходить в гражданскую церковь кроме как для отправления обрядов. Исповедь запрещена. Сам как думаешь, по опыту, как будет выглядеть исповедь разведчика и контрразведчика? Грешен я, но это совершенно секретно?

– Жесть, – честно сказал я.

– Ну а по поводу тебя – хочешь кому-нибудь исповедаться?

– Только тебе, папа. Учитывая кто я, откуда пришел и кто мне в этом помог, батюшка первый за дровами для костра побежит.

– Ну у нас костры запрещены, противопожарный режим, леса горят. Экологию бережем, – скривился Старший. – Но тебе хватит. Синод для тебя исключение сделает.

На этой ноте мы и закончили тогда наш душеспасительный и яйцещемительный теософский разговор.

Но теперь к делам насущным – опять пять, сто баллов по истории. Все, финалисты определились. Восемь с нашей стороны, аосемь с женской. Почему восемь? Да с запасными вместе, вдруг финалист объестся зеленых абрикосов и обдрищется перед полетом, тогда второй номер примет на себя огромное бремя ответственности представления Российской Империи на международной арене ну или какую там идеологически-политическую лабуду подводят под это чиновники минпроса.

Зазвонил смартфон, завибрировал в кармане.

– Всем финалистам собраться в пятнадцать ноль-ноль в новом гимнастическом зале, – ну и противные голоса у этих автоинформаторов, по тону железной тетки создавалось такое впечатление, что она страдала хроническим геморроем, который жестоко нагнал ее в процессе чтения сообщения. Ну в три, так в три – я глянул на экран смартфона. Ого, смотри-ка ж ты, а до этого дела всего пятнадцать минут, надо поспешить – вот это я чувство времени упустил, аж досадно! А собирают – понятно, будут представлять нам нашу новую лазерную систему.