- А как с подразделениями спецназа? - Казалось, Гущин пропустил вопрос мимо ушей.
- Мы подготовили директиву о подчинении спецназа Центру. - Хозяин кабинета подошел к окну, луч солнца лег на широкий погон с тремя генеральскими звездами. - Об оперативном подчинении в случае возникновения... определенных ситуаций. Я думаю, эта директива будет утверждена без проблем.
- Следствие по этому убийству ведет полковник Елизаров из МУРа, мой старинный знакомый, - вернулся к проблеме Гущин. - В принципе он способен раскрутить дело, но помощь, конечно, потребуется.
- Что за человек?
- Достойный офицер. Служака.
- Я не об этом. Если он выйдет на заказчика, то ему может стать известно слишком многое...
- Я думал об этом. В целом Елизаров разделяет наши идеи и со временем мог бы войти в команду.
- Со временем... Боюсь, времени мало. Вы можете контролировать ход расследования?
- Да. Я располагаю подходящим источником.
- Держите меня в курсе.
- Позволю себе спросить, Алферов получил такую же инструкцию?
- Позволю себе воздержаться от ответа.
- На вашем месте я бы не сталкивал нас лбами - как-никак играем в одной команде...
- Слава Богу, вы не на моем месте. У вас было...
место. До девяносто первого. П...и, батенька! Беспечны очень-с. С вашим-то опытом просто поразительно! Прошу запомнить, генерал, если сейчас время упустим, то все в рядок усядемся... на нары. Романчик писать. Примерно вот с таким названием.
Генерал-полковник достал из ящика стола толстенький томик в зеленом с золотом переплете и положил перед Гущиным. Тот взглянул - это был Бальзак, "Утраченные иллюзии".
XI. ОШИБКА
За час до операции Степанов ощутил привычные симптомы - тахикардия, сухость во рту, все звуки вокруг стали раздражающе громкими, резкими. Мандраж, как всегда... "Излишне эмоционален, склонен к самоанализу" - так написано в его досье. Что есть, то есть, такова природа, ее не обманешь. Слишком большая доза адреналина выплескивается в кровь.
Ровно за час до дела. Минут десять потрясет, как в ознобе, но к моменту, когда он должен будет переступить порог "Голубого медведя", к нему придет спокойная уверенность. Обязательно придет.
Обмякнув на сиденье автомобиля, капитан прикрыл глаза и постарался максимально расслабиться.
Он представил себе футбольный матч - скучную игру безнадежных аутсайдеров в тусклый дождливый день при пустых трибунах, ленивого безразличного судью, вялой трусцой шлепающего по пропитанному водой полю, группку закутанных в плащи тренеров на блестящей от дождя тартановой дорожке...
Впервые этот образ пришел к нему лет пятнадцать назад, в самолете, над Веби-Джестро в Эфиопии, когда жутко трясло перед прыжком и никак не удавалось привести нервы в порядок. Удивительно быстро помогло, и к началу боя он оказался в норме, а бой тогда был будь здоров, часов шестнадцать шел бой...
С тех пор он с каждым разом все четче и четче видел этот воображаемый матч, он узнавал многих игроков в лицо, он изучил манеру игры каждого и особенно ясно он видел лицо судьи - помятое, плохо выбритое лицо с глубокими носогубными складками и светлыми равнодушными глазами.