У этого мальчугана чуть длинный подбородок. Глазки — умные, с хитрецой, улыбка строгая. «Саша» — читаю на обороте. Постой, ты не тот ли самый Саша?! Тебя еще не было на свете, когда твоя мама уже заботилась о том, в какую школу тебя определить. Мы встретились с ней шесть лет назад по служебному делу, и я рассказал ей о моих педагогических намерениях, о своей работе с детьми. Тогда она и сказала мне: «Я своего ребенка приведу в ваш подготовительный класс». Так значит, ты мой старый знакомый, но завтра мы впервые пожмем друг другу руки.
«Бондо». Наклонил голову, доверчиво улыбается. «А ты, Бондо, добрый? Можешь поделиться с товарищем конфетой? Можешь уступить девочке, защитить слабого?»
А это кто? «Элла». Какая пухленькая. Право, не пойму — улыбается она или фотограф запечатлел ее в момент декламирования стихотворения. «Ты, Элла, наверное, знаешь много стихотворений? А считать до десяти умеешь? А читать? Если ты все это будешь знать, тогда что же мне с тобой делать? Дать тебе другие задания, чтобы ты не теряла интереса к школе? Поживем увидим».
Я перекладываю фотокарточки, как будто рассаживаю детей по партам. Гига, наверное, высокий. Лела тоже, их можно посадить на задней парте. А Марика сядет на первой парте слева. Виктора посажу у окна… Передо мной вырисовывается классная комната с детьми. Я стою у доски.
«Дети, — обращаюсь я мысленно ко всем, — это вы сказали мне, что вы все добрые?»
«Да!» — как будто прозвенел в ушах единодушный ответ.
«Дети, это вы просили меня не делать вас злыми?»
«Да… Да!»
Ну что же, мы еще посмотрим, какая у нас получится педагогика. А теперь еще раз поупражняюсь в запоминании всех лиц и имен. Это, должно быть, Магда. Переворачиваю фотокарточку.
Верно… Это Дато. Нет, ошибся, это Тенго. А Дато вот этот… Проверяю. Верно… Это Тека… Это…
Первый учитель
Каждому из этих детей неделю назад я отправил поздравительное письмо, которое они, наверное, уже получили. И, конечно же, не один раз попросили маму или папу, бабушку или дедушку перечитать его. Вот что я писал:
Здравствуй, дорогой …
Я твой учитель. Меня зовут Шалва Александрович. Поздравляю тебя — ты поступаешь в школу, становишься взрослым. Надеюсь, что мы с тобой станем большими друзьями и что ты будешь дружить со всеми ребятами в классе. А знаешь, сколько у тебя будет товарищей? Тридцать пять. Школа у нас большая, в четыре этажа, с переходами. Ты уже взрослый, и поэтому сам должен найти свой класс. Запомни, как это сделать. Как только поднимешься по ступенькам главного входа, увидишь красные стрелки. Следи за ними, и они приведут тебя в твой класс. На дверях его нарисована ласточка. А если все же запутаешься — не бойся, тебе обязательно помогут найти дорогу пионеры, они дежурят в коридоре.
Я буду ждать тебя в классе, буду рад познакомиться с тобой!
Учитель.
Нужно ли доказывать, что у многих ребят эти письма сейчас лежат под подушками? Письмо на цветной бумаге, адресованное ему, из школы, от первого учителя!
Но каков этот первый в его школьной жизни учитель?
Нет сомнений — в каждой семье в последние дни только и говорят обо мне. Нет, не именно обо мне, а об учителе, который послал это письмо и который 1 сентября встретит своего воспитанника в школе. Говорят по-разному — папы и мамы, бабушки и дедушки — в зависимости от того, у кого что наболело в общении с ребенком, у кого какая точка зрения на воспитание. И нужно ли гадать, что в воображении каждого ребенка его первый учитель, которого он еще в глаза не видел, рисуется по-разному? По-разному рисуются его облик и характер. И почему только я не приписал в конце своего письма просьбу к каждому ребенку, не дал им первое задание: «Возьми цветные карандаши и бумагу и нарисуй своего первого учителя — так, как ты его себе представляешь».