Тот кубарем скатился по лестнице, вывалился на улицу, к своим подопечным.

— Не ругайтесь, мужики, — проговорил он просяще и одновременно напористо, поднял обе руки, словно солдат, сдающийся в плен. — Заморозил я вас не по своей, как вы сами понимаете, вине.

— Звон по всему телу идет!

— Вы заслужили по стопочке водки. С хорошим бутербродом. Поехали в одно теплое местечко, я знаю… Там согреемся.

С машиной Влада они разминулись буквально в несколько десятков секунд, всего полторы сотни метров разделяло их. Влад видел машину прораба, прораб видел машину Влада, но ни один, ни второй не обратили друг на друга внимания.

Влад поставил машину в углу двора, имелось у него там свое место, нажал на кнопку в пластмассовом брике-тике-пульте сигнализации — запорные электронные механизмы отозвались щелканьем, затем сильным гудом. Влад проверил двери — все ли закрыты? Он привык все делать обстоятельно, это было заложено у него в крови. Двери были закрыты, Влад устало кивнул, подхватил портфель и глянул вверх.

Небо было низкое, холодное, колючее. Между пороховыми сгустками облаков проглядывали клочки черного неба — влажно поблескивающие, украшенные мелкой неяркой россыпью звезд. Весна до звезд еще не добралась — они были зимними. Да и до людей весна тоже еще не добралась — по старому календарю пока стояла зима.

В лицо ударил холодный ветер, опалил кожу, и Влад поспешил нырнуть в подъезд.

Он успел сделать лишь несколько шагов по лестнице, как навстречу ему по ступенькам стремительно скатился человек. Лицо у него было жестким, плоским, каким-то мстительным. Одет неприметно — станешь потом вспоминать — ни за что не вспомнишь. На голове — черная вязаная шапочка, именуемая спортивной, а на самом деле — обычный головной убор, превращающий человека в фантомаса — этакое существо без роду, без племени, без имени, без лица.

За первым парнем вплотную, почти сливаясь с ним, спускался второй, такой же безликий, в такой же одежде и шапочке, из породы «невидимок» — людей, которых никогда не запомнишь.

Первый сунул руку за пазуху, выдернул пистолет с длинным стволом, направил его на Влада. У Влада в горле мигом вспух твердый комок, закупорил глотку, нечем стало дышать. Он хотел выкрикнуть что-то протестующее, но голос застрял, жар обварил Владу лицо, прежде чем ствол пистолета дернулся вверх, посылая в него пулю.

Раздался выстрел.

Влад не услышал его. Только увидел, как удлиненный черный ствол окрасился красным — в зрачке его будто бы широким бутоном распустилась роза, вспухла огнисто, показалась яркая белесая середка, и Влад почувствовал, как тело его оторвалось от земли — удар пули был очень сильным.

Следом на курок нажал второй парень.

Стреляли профессионалы, им не надо было тратить много пуль, эти люди знали, что каждая обязательно попадет в цель.

Влад упал уже мертвым, изо рта у него выбрызнула кровь, быстро растеклась на полу около головы, тонкой струйкой устремилась к отопительной батарее.

— Готов, — констатировал первый парень, ухватил пальцами край черной шапочки, натянул ее на нос. — Вперед!