Серебряный Нож уже побывал сапожником в кожаном фартуке, польским евреем, совершающим ритуальные убийства, малайским моряком, выродком из Вест-Энда, португальским скотником, призраком Ван Хелсинга или Чарли Писа. Его выставляли доктором, черным магом, повитухой, священником. С каждым новым слухом все больше невинных людей попадало во власть толпы. Сержант Тик посадил под замок «теплого» сапожника по фамилии Пицер ради его собственной защиты, когда кому-то взбрело в голову написать на витрине его лавки «Серебрянный Ношь». После того как Джейго, христианский крестоносец, заявил, что убийца беспрепятственно ходит по округе, так как работает полицейским, констебля-вампира по имени Джонас Мизен затащили во двор на Коук-стрит и пронзили каким-то бревном из ближайшей поленницы. Сам проповедник попал в тюрьму, но Лестрейд сказал, что его скоро придется отпустить, так как на время смерти Мизена у того оказалось идеальное алиби. У преподобного Джона Джейго, похоже, никогда не случалось проблем с алиби.
Женевьева прошла мимо портика, где спала Лили. «Новорожденное» дитя на день закуталось в какие-то обрывки одеяла, которые ей дали в Холле. Она спряталась, защищаясь от солнца, и сейчас своей крохотной фигуркой больше напоминала египетскую мумию. Полуизменившаяся рука девочки стала еще хуже, бесполезное крыло торчало от бедра до подмышки. В зубах Лили держала кошку, лежавшую прямо на ее лице. В животном едва теплилась жизнь.
Эбберлайн и Лестрейд опросили десятки человек, но не произвели ни одного полезного ареста. Рядом с полицейскими участками постоянно кто-то протестовал, и разные группы недовольных нередко соперничали друг с другом. Вызвали медиумов, вроде Лиса и Карнакки. Несколько детективов-консультантов — Мартин Хьюитт, Макс Каррадос, Август Ван Дузен — бродили по Уайтчепелу, надеясь что-то найти. Даже почтенный Хоукшоу вышел из отставки. Но их признанный лидер сейчас находился в Чертовом Рве, сыщикам не хватало воодушевления, и никаких решений не последовало. Безумца по имени Котфорд схватили, когда он крался в гриме негра-менестреля, — тот сразу принялся утверждать, что он переодетый детектив. Его отправили в Колни-Хэтч на освидетельствование. Как говорил Джек Сьюард, сумасшествие может стать заразной болезнью.
Женевьева нашла шиллинг в кошельке и опустила его в покрывало Лили. «Новорожденная» что-то пробормотала во сне, но не очнулась. Рядом прогрохотал экипаж, внутри виднелся профиль дремлющего человека, шляпа его покачивалась в такт движениям кэба. Дьёдонне решила, что кто-то едет домой после ночи на фабриках плоти, но потом узнала пассажира. Им оказался член клуба «Диоген» — Борегар, которого Женевьева заметила на дознании Лулу Шон. По словам Лестрейда его присутствие означало интерес к делу в самых высоких кругах. Снова юная королева публично заявила, что обеспокоена «этими отвратительными убийствами», но принц Дракула официально так и не выразил своего мнения по поводу событий в Уайтчепеле, впрочем, для него, по мнению Женевьевы, жизни нескольких уличных девок — все равно, вампиров или нет — имели такую же важность, как смерть какого-нибудь жука.