Воспоминания об этой сцене преследовали его весь день, заглушая воспоминания о темных волнах, катящихся по ночным улицам. Мэсон был уверен, и это поддерживало его, что люди скоро узнают о существовании моря.
Когда вечером Мэсон вернулся к себе, он увидел одетую Мириам в кресле у окна. На лице ее была непреклонная решительность.
— Что ты делаешь? — спросил он.
— Жду.
— Ждешь чего?
— Я жду море. Не волнуйся. Не обращай на меня внимания, спокойно ложись спать. Я выключу свет.
— Дорогая… — Мэсон попытался отвести ее от кресла, — ты ничего этим не добьешься.
— Неужели это очевидно?
Мэсон присел на кровать. По некоторым причинам он хотел уберечь Мириам от моря.
— Ведь я не вижу его на самом деле. Это… — он импровизировал, — это какая-то галлюцинация, сон.
— Я в этом не уверена, — Мириам подняла голову. — И вообще, я хочу узнать все до конца.
— По-моему, ты идешь неверным путем. — Мэсон улегся в постель. Мириам подсела к нему.
— Ричард, ты воспринимаешь эти видения так естественно, как будто они всего лишь головная боль. Это путает меня. Если бы ты боялся моря, я бы не волновалась, но…
Через полчаса он погасил свет и заснул. Мириам наблюдала за ним.
Тихо ворчали волны, из-за окна доносился плеск пены, шум перекатывающихся бурунов. Мэсон выбрался из постели и быстро оделся, в то время как по улице несся звук отступающей воды. Мириам спала, склонившись на подлокотник кресла. Она была чуть освещена светом моря, а тонкий лучик лунного света падал ей на колени. Босиком, чтобы не шуметь, он выбежал на тротуар и бросился к воде. Волна с гортанным ревом обрушилась перед ним и он остановился на самой кромке прилива. Ледяная вода окатила его с ног до головы, отошла и с прежней яростью бросилась на него опять. Он промок до нитки, но не снял одежду, а бросился бежать к берегу. В лунном свете дома отражались в воде, словно дворцы Венеции, этого островного некрополя. Только церковный шпиль был все еще ясно виден.
Вода поднялась до предельной точки — ярдов двадцать по улице, а брызги долетали даже до дома Мэсона. Выждав промежуток между двумя волнами и перебравшись через мелководье, он свернул на улицу, ведущую к далекому мысу. К тому времени вода уже достигла железнодорожного полотна.
В полумиле от мыса его едва не настигла большая волна, и грохот падающей воды оглушил Мэсона. Холодная влага коснулась его ног. И тут в свете моря он увидел женщину, стоящую посреди моря на каменном парапете. Ее черный плащ развевался на ветру, а длинные волосы белели в лунном свете. У ее ног вздувались люминесцирующие волны.
Мэсон бросился бежать, не выпуская фигуру из виду. Дорога постепенно изгибалась, дома встречались все реже.
Вода стала отступать. Сквозь брызги Мэсон в последний раз увидел белесый профиль женщины. Прилив начал спадать, вода оставляла дома и лишала ночь своего призрачного света. Последние пузыри лопались на подсыхающих тротуарах, когда Мэсон достиг мыса, но светящаяся фигура уже исчезла. К тому времени, когда он вернулся домой, его одежда почти высохла.
Утром за завтраком он сказал Мириам: