– Лохов, – перебил он меня. Сильнейший порыв ветра сотряс колесо, но он словно ничего не почувствовал. Конечно, он сидел ближе к фермам, где меньше качало. – Ты знаешь, кто они. Лохи, все до единого. Они ничего не видят. Такое ощущение, что их глаза связаны с прямой кишкой, а не с мозгом. Все проскакивает мимо.

– Ты наслаждаешься риском, да? Поэтому ты вернулся и поступил сюда на работу.

– Меньше чем через месяц. – Его улыбка стала шире. – Все это время я был у них под носом. И знаешь что? Я стал… Ты понимаешь, я стал хорошим после той поездки в «Доме ужасов». Все дурное ушло. Я мог оставаться хорошим. Мне тут нравится. У меня новая жизнь. Я придумал это устройство. Собирался запатентовать его.

– А я думаю, рано или поздно ты бы сделал это снова. – Мы опять поднялись на вершину. Дождь и ветер трепали нас. Я дрожал всем телом. Вымок до нитки. Щеки Лейна потемнели от краски. Ее потеки напоминали щупальца. И разум у него такой же, подумал я. Внутри, где он никогда не улыбается.

– Нет, я вылечился. Я должен убить тебя, Джонси, но только потому, что ты сунул свой нос куда не следовало. Очень жаль, потому что ты мне нравился. Действительно нравился.

Я подумал, что он говорит правду, отчего происходящее казалось еще ужаснее.

Мы снова спускались. Мир внизу был залит дождем и потрепан ветром. Никакой автомобиль с потушенными фарами не приближался к «Колесу» по авеню Радости. Мой отчаявшийся разум принял за него брезентовое полотнище. Кавалерия не спешила на помощь. Надеяться на что-то было равносильно смерти. Рассчитывать я мог только на себя, и единственный мой шанс заключался в том, чтобы разозлить Лейна. Довести его до белого каления.

– Тебя заводит риск, но не секс, правда? Иначе ты бы отвозил их в укромное местечко. Я думаю, тебя до смерти пугает то, что у твоих тайных подружек между ног. И что ты потом делаешь? Лежишь на кровати и дрочишь, радуясь, каким показал себя смельчаком, убивая беззащитных девушек?

– Заткнись.

– Ты можешь их обаять, но не можешь трахнуть. – Ветер визжал, кабинка раскачивалась. Мне предстояло умереть, но в тот момент я об этом не думал. Не знаю, насколько я разозлил его, но моей злости хватало на двоих. – Почему ты стал таким? Твоя мамаша цепляла прищепку на твою пипиську, когда ты отливал в углу? Дядя Стэн заставлял отсасывать ему? Или…

– Заткнись! – Он приподнялся со скамьи, одной рукой держась за поручень, другой нацелив на меня пистолет. Вспышка молнии осветила его выпученные глаза, патлатые волосы, шевелящиеся губы. И пистолет. – Заткни свой грязный р…

– ДЕВИН, ПРИГНИСЬ!

Я не думал – просто сделал это. Раздался резкий выстрел, и что-то чавкнуло в ревущей ночи. Пуля пролетела мимо меня, но я ничего не услышал и не почувствовал. Кабинка, в которой мы находились, проплыла мимо посадочной платформы, и я увидел Энни Росс, стоявшую на пандусе с винтовкой в руках. За ее спиной виднелся «универсал». Ветер сдувал волосы с мертвенно-бледного лица.

Мы снова поднимались. Я посмотрел на Лейна. Он застыл с разинутым ртом. Черная краска текла по лицу. Глаза закатились, виднелись только нижние половинки радужек. Большая часть носа исчезла. Одна ноздря висела на верхней губе, все остальное красной бахромой окружало черную дыру диаметром с десятицентовик.