Дни и ночи слились в нечто приятно туманное. Барби была рядом с ним, пока ей не пришла пора возвращаться домой. А потом Джим встретил девушку по имени Джоан Такари. Однако утром, когда она ушла, а он очнулся на пляже, надеясь, что она благополучно добралась домой, он вдруг обнаружил, что не помнит, как она выглядела.

Тогда он перестал искать женщин и стал проводить время в одиночестве. Лежал на пляже и слушал шум волн или сидел на скалах и смотрел вниз на ту часть берега, где не было пляжа, наблюдая, как прибой белой пеной разбивается об иссиня-черные валуны.

Не то чтобы он хотел жить вечно, но слова Мэри не выходили у него из головы. Каким-то образом они проникли в пустоту внутри него, и в эту темную пещеру пробился лучик света.

Он мечтал о космосе и рвался туда с тех пор, как осознал его существование, а случилось это раньше, чем он мог вспомнить. Вся его жизнь была устремлена в космос. Это было его место, здесь он мог чего-то добиться, сделать что-то, что останется на века. Что он хотел сделать и как, он не знал, но чувствовал себя как человек, который стремится к вершине горы, такой далекой, что в детстве она казалась ему лишь облачком на горизонте. Но эта гора была все там же, день за днем, и однажды он двинулся к ней.

Джим не знал, что ждет его на пути. Но он был полон решимости идти вперед и найти именно ту вершину, о которой мечтал. Просто надо было все время идти вперед. Так он никогда не заблудится, потому что все дороги ведут туда. В конце концов он понял, что все дороги — это части одной и той же дороги — Вечной Дороги, как он ее назвал.

Так что однажды утром он уехал из гостиницы и вернулся на базу, на место своей службы, в горах неподалеку от Денвера. В офицерском общежитии ему передали сообщение от генерала Моллена: «Как только вернешься, позвони мне».

Он так и сделал, и его соединили с генералом.

— Ну, как рыбалка? — спросил Моллен.

— В порядке, сэр, — ответил Джим. — Я думал остаться подольше, но отпуск надоел мне раньше, чем я думал. Хочу приступить к работе.

— Рад слышать, — сказал Моллен. — Мне надо с тобой об этом поговорить. Давай-ка поужинаем сегодня в офицерском клубе.

Что должен ответить майор, когда генерал приглашает его на ужин?

— Спасибо, сэр, с удовольствием поужинаю с вами. В котором часу, сэр?

— В девятнадцать ноль-ноль. Встретимся в баре.

— Да, сэр. Спасибо.

Джим готов был спорить на что угодно, что генерал опоздает как минимум на четверть часа, а то и на час. Но сам он на всякий случай пришел в клуб на пятнадцать минут раньше назначенного времени. Для бара это было горячее время, и небольшой зал, в котором он находился, был полон народу. Джиму повезло, и он нашел место у изгиба подковообразной стойки как раз напротив входа, так что ему был виден не только вход в бар, но и дверь клуба.

— Рад снова видеть вас, майор, — сказал сержант за стойкой.

— И я тебя, Ли, — отозвался Джим. Они были знакомы, но такой обмен приветствиями был традицией между барменом и пограничными пилотами — никто из них не был уверен, увидит ли он еще когда-нибудь клуб.