В глазах отпечаталась картина: барон, тянущий в его сторону руку, и раскрывшая в крике рот Кора. Эта сцена не уходила и не развивалась. Все замерло, будто кто-то остановил время. А в голове крутилась одна и та же мысль, каждый раз воспринимаемая им как свежая. Что у него в руке?

На рассвете во дворе замка барона Расмуса прямо в грязи и лошадином дерьме валялся бездыханный труп императора, и посмотреть на это собрались все.

Ветер с вершин гор неистово взвыл, закачал метелки трав на островках невытоптанной земли, зашумел в кустах и затрепал флаг с баронским гербом на центральной башне. В выси проносились тучи, подсвеченные утренней зарей, и те из собравшихся, кто не таращился на Маджуро, а поднял голову, задерживали взгляд, завороженные небесной красотой.

Солнце мелькало в облачных разрывах, освещая замок и заливая огненно-кровавым густым светом стены, вырывая из тени груды глядящих в небытие мертвецов с остекленевшими глазами.

Тела убитых гвардейцев, предварительно разув и раздев, сгружали на телеги, чтобы отвезти в Пустоши. Тамошняя живность уже к закату не оставит от них ни косточки.

Рядом с массивной тушей Маджуро связанные по рукам и ногам лежали его близкие: какая-то девка, представленная как фаворитка, жевала тряпку во рту и силилась подползти к другому пережившему ночную бойню — молодому мужчине с едва заметно вздымающейся грудью. Третья — первый советник императора по имени Гердиния — уцелевшим глазом зверем глядела на толпу. Другой ей выбили, когда вязали, — сука слишком упорно сопротивлялась.

Расмус моргнул, убирая слезы. Именно эта придворная змея убила его сына, перерезав ему глотку. Подстилка императора! Единственный остававшийся в живых очевидец потерял обе ноги и ведро крови, но когда брали Гердинию, успел произнести несколько слов: «Давена... она...» Что с ним сейчас, барон не знал, бедолагу отправили к лекарю, но то были мертвому припарки. Не выживет.

Вообще, они потеряли намного больше людей, чем рассчитывали, хотя произошло все в точности так, как говорил призрак. В тот вечер Расмус стоял на балконе замковой башни, покуривая трубку и любуясь полумесяцем, когда рядом раздался голос:

— Маджуро уже выехал к вам, барон.

Вздрогнув, Расмус оглянулся и узнал его в возвышающейся тени. Очертания незваного гостя плыли, будто раскаленный воздух над землей. Барон поначалу даже не стал задумываться, каким образом тот попал на балкон на высоте в десять человеческих ростов, если дверь, ведущая в комнату, заперта.

— Кто ты? — сохраняя самообладание, спокойно спросил барон, но дрогнувший голос выдал его страх.

— Доброжелатель, — мягко ответил тот. — У меня мало времени, а потому слушай внимательно...

Призрачная тень, поняв, что Расмус его боится, дала объяснение, в которое было сложно поверить — якобы сам дух первого императора Ма Джу Ро явился к нему, чтобы призвать сына Империи на службу отчизне. Это не укладывалось в голове, но проще было поверить в духа первого императора, нежели во что-то другое. Например, в то, что призраком обернулся сам Двурогий.