В огромном кресле из рыжеватой кожи, без сомнения, по вечерам любил сидеть перед телевизором Рене Жослен.

На этом рояле долгие годы играла маленькая девочка, портрет которой висел на стене, а возле другого кресла, не такого глубокого, как у хозяина дома, стоял красивый рабочий столик в стиле Людовика XV.

— Позвать ее?

— Я предпочел бы поговорить с ней в другой комнате.

Сент-Юбер постучал в какую-то дверь, на минуту исчез, а потом вернулся. Идя за ним, Мегрэ заглянул в спальню и увидел там на кровати женщину, над которой склонился врач.

Другая женщина, помоложе, вышла к комиссару и спросила шепотом:

— Вы не возражаете, если мы пройдем в мою бывшую комнату?

Они вошли в комнату молодой девушки, с сувенирами, безделушками, фотографиями, словно она, уже будучи замужней женщиной и приходя в родительский дом, снова хотела вернуться в обстановку своей юности.

— Ведь вы комиссар Мегрэ, не так ли?

Он кивнул.

— Пожалуйста, курите. Мой муж с утра до вечера не выпускает изо рта сигареты. Не курит он разве что у постели своих пациентов...

Она была в нарядном платье, а перед театром побывала в парикмахерской. Она нервно теребила в руке носовой платок.

— Вы не хотите присесть?

— Нет. И вы тоже?

Она не могла оставаться на одном месте, ходила по комнате, не зная, на чем остановить взгляд.

— Вы представляете, что это значит для нас? В газетах, по радио каждый день говорят о преступлениях, но трудно представить, что такое может случиться в твоей семье... Бедный папа!

— Вы были очень близки с отцом?

— Это был человек редкой доброты... Я значила для него все на свете... Единственная дочь. Месье Мегрэ, вы непременно должны разобраться в том, что произошло, и объяснить нам... У меня не выходит из головы, что это чудовищная ошибка...

— Вы думаете, убийца мог, например, ошибиться этажом?

Она посмотрела на него как человек, которому бросают якорь спасения, но тут же покачала головой:

— Это невозможно... Замок не сломан... Отец сам открыл дверь...

— Лапуэнт, можешь войти! — позвал Мегрэ.

Он представил его, и тот покраснел от неловкости, очутившись в девичьей комнате.

— Позвольте задать вам несколько вопросов. Кому именно, вам или матери, пришла в голову мысль этим вечером пойти в театр?

— Не помню. Кажется, маме. Она всегда настаивает на том, чтобы я куда-то выходила. У меня двое детей. Старшему три года, младшему — десять месяцев. Муж мой либо принимает в своем кабинете, тогда я его совсем не вижу, либо находится в больнице или у своих больных. Он весь в работе. И вот, время от времени, два-три раза в месяц мама звонит мне и предлагает нам куда-нибудь вместе пойти. Сегодня шел спектакль, который я давно хотела посмотреть...

— Ваш муж был занят?

— По крайней мере до половины десятого. А это слишком поздно. Кроме того, он не любит театр.

— В котором часу вы пришли сюда?

— К половине девятого.

— Где вы живете?

— На бульваре Брюн, возле университетского городка.

— Вы приехали на такси?

— Нет. Меня подвез муж на машине. У него было окно между двумя визитами.

— Он поднялся с вами наверх?