Тамбовцев бежал на второй этаж, перескакивая через ступени. Он без стука ворвался в кабинет Середина.

— Что? — спросил его Губин. — Что?

— Радиограмма от Модзолевского.

Губин взял текст, прочел.

— Машину, я лечу в Москву.

Начальник контрразведки, комиссар госбезопасности 2-го ранга, закончил читать документы и потер лицо ладонями.

— Ваше мнение, Павел Петрович?

— Я изложил его в рапорте, товарищ комиссар.

— Кровавую дорожку устелили они для своего агента. Кровавую. Значит, англичанам очень нужно, чтобы этот человек остался у нас на длительное оседание.

— Видимо, так, товарищ комиссар.

— Ну что ж, Павел Петрович, поможем им. Пусть оседает. Под нашим контролем. Пусть. Только Колецки должен быть арестован, он не просто агент разведки, он военный преступник. На его руках кровь советских и польских граждан. Когда вы летите?

— Прямо сейчас.

— Желаю удачи.

Губин встал и пошел к выходу.

— Кстати, Павел Петрович, — сказал ему вслед комиссар, — подготовьте наградные документы на всех участников операции и не забудьте польских товарищей. А Ковалеву скажите, что ему присвоено звание подполковника.

Пусть выезжает в Москву. Хватит, погулял в контрабандистах. А то привыкнет к фамилии Ярош и свою забудет.

Ярош не видел лица человека, которого ему нужно было переправить, он видел только его спину.

Они шли к реке. Колецки, двое его людей, агент и он. Ночь была безветренной и светлой.

— Плохая погода для нашего дела, — сказал тихо Ярош.

— Ничего, я обещал, что пограничникам будет не до нас.

Они подошли к реке, и Ярош вывел из зарослей лодку.

— Садитесь, — сказал он агенту и забрался в лодку сам.

Внезапно правее вспыхнула красная ракета, потом еще одна. Ударил пулемет, ему, захлебываясь, вторили автоматы.

— Пошел, — Колецки оттолкнул лодку.

Секунда, и она растаяла в темноте.

— Все, — сказал Колецки, — наша игра сделана. Теперь надо спешить, за нами пришлют самолет.

Они втроем поднялись по тропинке и пошли, сопровождаемые звуками близкого боя. Миновали поле, вошли в березовую рощу. Колецки шел впереди, прислушиваясь к непрекращающейся пальбе.

Он услышал за спиной хриплый крик, обернулся, но чьи-то сильные руки сдавили ему локти, выкручивая их, и он застонал. Вспыхнул свет фонаря, и он увидел Жеготу и Модзолевского. Поль лежал на траве, двое поляков вязали ему руки ремнем.

— Оберштурмбаннфюрер Колецки, — сказал майор, — именем народной Польши вы арестованы.

Капитан Модзолевский поднял ракетницу. В черном небе лопнул зеленый огненный шар. И сразу же стрельба стихла.

Колецки понял все и закричал, забился, пытаясь разорвать сильное кольцо рук, державших его.

Лодка приткнулась к берегу.

— Теперь тихо, — прошептал Ярош, — идите за мной.

Они медленно начали подниматься по склону.

Тамбовцев видел, как две темные фигуры поднялись на склон и пошли вдоль опушки в сторону деревни.

— За мной, — прошептал он солдатам.

Старшина Гусев и трое пограничников неслышно двинулись за капитаном.

Ярош и агент вошли в деревню.

— Где живет Кучера? — спросил агент.

— В школе.

— Я пойду к ней, а ты иди в город, купи мне билет до Минска и жди на площади у вокзала.