Когда он открыл глаза, было уже 11–10 утра. Макс не понял, что его разбудило. Что-то толкало его сзади в макушку. Спросонья он не сразу сообразил, в чём дело, но как только понимание происходящего пришло, его охватил такой ужас, что зубы застучали друг о друга безудержной дробью. Ошибиться было уже невозможно, сзади раздавалось тяжелое сопение, которое дополнялось шуршанием шершавого языка по ковру. Пёс слизывал КРОВЬ!

Макс прекрасно помнил рассказы всевозможных путешественников-натуралистов о львах и медведях-людоедах. Все эти рассказы утверждали, что зверь, попробовавший человеческой крови, навсегда меняет свои приоритеты в выборе добычи. Такие животные теряют рассудок от вкуса человечены. Они больше не охотятся на свою естественную добычу. Они перестают бояться человека. Они начинают рассматривать его исключительно как доступную и вкусную еду. Макс не знал, относится ли это и к собакам, но подозревал, что собака, как хищник, так же вполне может стать людоедом. Проверять данную теорию на себе совершенно не хотелось, но делать резкие движения головой, с целью отпугнуть животное, было слишком опасно. Затаив дыхание, Макс ждал, что же будет дальше. Пес, похоже, слизал с ковра все остатки запёкшейся крови и, не долго думая, перешел на её источник. Он положил передние лапы по обе стороны от головы Макса, наклонился влево и, припав мордой к земле, начал облизывать кровяную корку вокруг раны на затылке. И тут нервы у Максима сдали. Его охватила паника, голова сама собой заметалась из стороны в сторону, пытаясь стряхнуть с себя тварь.

Пёс среагировал мгновенно. Дёрнувшись всем телом вперёд и вправо, он в доли секунды переместился так, что его оскаленная пасть оказалась прямо над лицом несчастной жертвы. В тот же миг мощные челюсти ротвейлера сомкнулись на лице Макса. Двухсантиметровые клыки с обеих сторон впились ему в щеки и Макс почувствовал, как зубы собаки, прокусив кожу, заскрежетали по его собственным зубам. Пёс бешено затряс головой вправо-влево, разрывая лицо Максима и калеча дёсны. Голова Макса так же моталась из стороны в сторону, движимая страшными собачьими челюстями. Его прокушенный рот быстро заполнялся кровью, некоторые зубы вылетели из десны и теперь перекатывались в ротовой полости, словно игральные кости. Это продолжалось секунд пять, не больше. Пять самых страшных секунд в жизни Максима Стрельцова, на тот момент. Пёс перестал трясти головой и замер, не разжимая челюстей. Перед чуть ли не вылезшими из орбит глазами Макса находилась левая сторона головы ротвейлера. Он видел, как подрагивают желваки монстра, и чувствовал, как верхний левый клык скребёт по костям его скулы.

Пёс стоял неподвижно уже 10 секунд. Нос и рот Максима были полностью зажаты в пасти чудовища, и он начал задыхаться. Очертания собачьей головы поплыли, глаза заволокло мутью, зрачки сузились и медленно поползли вверх. В этот самый момент пёс разжал челюсти и с хлюпающим звуком выпустил лицо Макса из зубов. Он, словно движимый каким-то непостижимым животным садизмом, как будто не хотел убивать человека раньше времени. Можно было подумать, что это животное только на первый взгляд ведёт себя хаотично и непредсказуемо, а на самом деле оно действует по чётко разработанному, одному ему известному плану.