Думал — домой. Но оказалось, не домой.
К сожалению, не домой…
— На прошлом допросе вы утверждали, что последние два года проживали в городе Зареченске по адресу: улица Октября, сто семнадцать. Так?
— Да.
— В городе Зареченске нет улицы Октября.
— Как нет, если…
— Уже пять лет нет. Улица Октября решением местной администрации переименована в Мещанскую. Вы разве этого не знали?
— Знал, конечно! Это я по привычке…
— И нет дома сто семнадцать. Его снесли.
— Ах, ну да! Вы меня просто не поняли, я раньше в нем жил, а перед сносом переехал по другому адресу.
— По какому?
— Мещанская, двадцать пять. Я снимал там комнату у одной старушки.
— Как ее звали?
— Не помню.
Следователь перелистнул бумаги.
— Ой, простите, — извинился он. — Я, как всегда, все перепутал. Дом сто семнадцать не сносили. Это из другого дела. И улицу Октябрьскую не переименовывали…
— Хорошо, я скажу все. Я никогда не жил в Зареченске и не жил в Брянске. Я жил в Таджикистане, в городе Ош. Мои родители были геологами. Когда началась война, нам пришлось бежать. На одном из перевалов караван, в котором мы находились, обстреляли боевики, родители погибли, документы сгорели. Там же я нашел чужой паспорт и пользовался им.
— А почему вы об этом не сказали раньше?
— Я боялся!
— Чего?
— Того, что меня вышлют обратно в Таджикистан…
Теперь пусть ищут. Теперь им искать долго. Потому что придется искать в чужом государстве, копаясь в неостывшем пепле войны. Искать то, чего никогда не было.
Домой его не отпустили.
— Но вы же говорили! Вы же обещали, что потом будет дембель.
— Неужели вам не интересно, что будет дальше?
— Нет, не интересно.
— Ведь вы — профессионал. Теперь уже профессионал.
— Все равно!
— Хорошо, мы вас не торопим, подумайте несколько дней.
Думать несколько дней ему было не надо, но для себя все уже решил.
Но снова пришел капитан. Тот, который приходил раньше.
— Тут такое дело… — сказал он, пряча глаза. — Хочу извиниться. За то, что втравил тебя в это дело. И хочу сказать, что теперь отступать поздно.
— Я все сделал. Пусть они отпустят меня домой.
— Неужели ты думаешь, что после всего этого тебя оставят в покое? Вас всех оставят в покое?
— Они обещали.
Капитан бросил на стол пачку фотографий.
— Посмотри.
На фотографиях был изувеченный до неузнаваемости труп. Издалека. Справа. Слева. Сверху. Крупным планом… Крупным планом изувеченный до неузнаваемости труп был узнаваем. Это был знакомый ему курсант. Сосед «по парте».
— Он тоже думал, что его отпустят. Но… Он попал в дорожно-транспортное происшествие. Случайно. Когда переходил улицу в неположенном месте…
Может быть, действительно случайно. А может быть…
Капитан собрал фотографии.
— Это не жестокость, это… жестокая необходимость. Ваше обучение слишком дорого обходится государству, чтобы ждать будущей войны. Вы штучный товар. Государственный товар.
Думай. И… соглашайся. Потому что уже соглашался… Лучше — сюда, чем туда! — показал капитан глазами вверх. — Лучше с ними, чем против них.
Лучше с нами…
Он согласился.
— Мир несправедлив. В этом мире правят бал негодяи. Негодяи с деньгами. Вы согласны?