— А я, как ни странно, много жду от этого года! — продолжал Вершацкий. — У меня хорошие предчувствия. Вчера у нас дома была гадалка и нагадала мне в этом году массу успехов! Хочешь, и тебе погадает?

— Уволь! Лучше буду пользоваться прогнозами моего аналитического центра, — засмеялся Бернер. — А уж потом этот прогноз, если он будет благоприятным, вложу в уста моего телевизионного астролога и звездочета!

— Слушай, Яша, мне хочется тебя видеть! Давай поужинаем вместе. Приезжай в «Империал». Никого, только ты и я!

— Я сегодня занят.

— Все отложи! Приезжай! Расскажу тебе одну забавную историю, которую слышал вчера от нашего великого маленького толстенького пересмешника.

— Что за история?

— Маленький шедевр! Драгоценный этюд! О нас обоих! Прошу, приезжай!

«Вот оно! — подумал Бернер. — Маленький шедевр!… Драгоценный этюд!… Это и нужно запомнить. Так срезают локон и кладут в медальон».

Он запечатлел в памяти эти слова, как камень отпечатывает узорный лист папоротника. На всю жизнь, которая будет длиться еще много длинных лет, после того как жизнь Вершацкого оборвется.

— Хорошо, приду, — пообещал он. — В девятнадцать!

Положив трубку, глядя в туманную московскую даль, подумал, что сегодня вечером, когда стемнеет и вдали над крышами зажжется малиновая реклама водки «Смирнов», Вершацкого уже не будет.

Нажал на кнопку селектора, приглашая своего заместителя.

Заместитель Феофанов был молодой человек, прошедший стажировку в Колумбийском университете, занимавшийся размещением ценных бумаг в Германии, имеющей опыт работы в приватизационных комитетах. Бернер видел его среди друзей, наблюдал за ним во время переговоров по акционированию авиационной фирмы. Предложил крупное жалованье, ввел в правление корпорации. Он был доволен Феофановым, но в последнее время по линии службы безопасности поступили сигналы, согласно которым Феофанов встречается с конкурентами. Его дважды видели за ужином в обществе директора фирмы, торгующей оружием, в момент, когда с этой фирмой назревал острый конфликт. Запись разговора отсутствовала, но сам факт общения с противником был настораживающим и опасным.

Теперь, глядя на молодого вежливого человека с безукоризненной прической, в белоснежном воротничке, темно-синем с иголочки пиджаке, Бернер всматривался в него и гадал: предаст, не предаст? Ждал подтверждения своим подозрениям, когда Ахмет принесет, наконец, пленку с подслушанным разговором Феофанова.

Заглядывая в темный, с золотым обрезом блокнотик, Феофанов докладывал шефу обстановку, сложившуюся в корпорации, во всех ее филиалах от Барселоны до Владивостока.

Он сообщил о взрыве на сибирском газопроводе в районе Ханты-Мансийска, о разрушении насосной станции и о небольшом лесном пожаре, порожденном аварией. Рассказал о «наезде» со стороны саратовской криминальной группировки на одного из директоров волжского филиала и о подозрении, что в «наезде» замешана областная администрация, недовольная деятельностью филиала. Поведал о неприятном инциденте на польско-белорусской границе, где была задержана партия «мерседесов». Договоренность о ее беспрепятственном прохождении оказалась нарушенной, и в этом, по мнению Феофанова, был задействован Президент Беларуси. В заключение, зная особый интерес Бернера к этой теме, он отчитался о строительстве гостевой виллы под Ниццей на Лазурном берегу и о том, что для ее внутреннего оформления приглашен один из лучших дизайнеров Франции.