Удалившись в сторонку, мистер Джарвин присел на пенек и ещё какое-то время обмахивал свое разгоряченное лицо, пока, в конце концов, ему не удалось унять дрожь в руках и ногах. Поначалу он обдумывал различные возможности. Тогда ему начало казаться, что разумней всего с его стороны было бы бросить зажженную спичку под стену хижины и спалить её дотла, чтобы огненное пламя взметнулось ввысь, унося к небесам вместе с клубами дыма душу Питера Хейла.
Позднее он решил, что было бы просто замечательно собрать нескольких своих людей, чтобы те как следует проучили этого громилу, что послужило бы ему хорошим уроком на будущее. Джарвин решил, что так будет лучше всего — чтоб другим неповадно было. Хотя и с этим можно было подождать. Он вдруг припомнил, что большинство его собственных людей только и дожидались подходящей возможности для того, чтобы воткнуть нож ему в спину. А вечером, с наступлением темноты, не попытаются ли они сами припомнить ему старые обиды?
Баттриков он прогнал. Да и разве его собственные работники не обрадовались той размолвке, что произошла между их боссом и его новым телохранителем? В душе Майк Джарвин на чем свет стоит проклинал тот день, когда он отдал приказ, предписывавший Баттрикам убираться с рудника. И ещё громче он застонал, вспомнив день, когда его посетила идея, заключавшаяся в том, чтобы заменить двух отъявленных проходимцев одним кристально честным человеком!
Солнце же уже начинало медленно, но верно клониться к закату, спускаясь к горизонту по западному небосклону. Так что если он все же рассчитывает помириться с калекой, нужно поторапливаться. А если это не удастся, то что тогда? Неужели ему придется принять смерть прежде, чем холодный рассвет забрезжит в небе над восточными горами? В этом Джарвин не сомневался. Он представил себя убитым и с горечью подумал о том, что никто не будет скорбеть по нему. И кому тогда достанется рудник и всего его богатства? Мистер Джарвин даже взмок от волнения. Он решил, что единственное, что ему остается, это оседлать коня и немедленно уехать их поселка. Но, с другой стороны, если он сейчас отправится на конюшню, то не ввергнет ли себя в руки тех парней, кому он исправно платил жалованье, и которые всей душой ненавидели его?
Джарвин поднялся. Он взошел на веранду собственного дома, откашлялся, а затем, наконец, осмелился вежливо постучать в дверь.
— Хейл? Можно к тебе? — тихонько позвал он.
Из-за двери ему как ни в чем не бывало ответил веселый голос.
— Конечно, Майк!
Джарвин начал осторожно приоткрывать дверь, пока, наконец, ему не стал виден могучий торс Питера Хейла, склоненный над поверженным на пол креслом — это было большое кресло с откидывающейся спинкой и снимающимися подушками, которое по праву считалось самым роскошным предметом обстановки в доме.
— Заходи, Джарвин! Рад, что кресло тебя не задело!
Майк охнул, бросив взгляд на бесформенную груду обломков на полу — все, что осталось от его любимого кресла. Похоже, Питер и не собирался утруждать себя наведением порядка в комнате.
— Да чего уж там, Хейл, — сказал Джарвин, — ведь, в конце концов, главное для нас вовремя понять, что мы оба были не правы, а?