Вскоре после полуночи он уже снова был на руднике, где отвел коня в стойло, после чего возвратился к себе в хижину, растянулся на койке и тут же заснул, так и не вспомнив о пропущенном ужине. Обмылок имел особый дар, позволявший ему удовлетворять навязываемые природой потребности сразу и основательно, вместо того, чтобы делать это понемногу и время от времени. Он мог позволить себе наслаждаться бездельем дни, а иногда и недели напролет. Но все это время он просто собирался с силами, накапливая в себе огромнейший заряд энергии, чтобы затем при случае им воспользоваться. Возможно, столь могучая сила сможет найти себе применение при выполнении какого-нибудь сверхтрудного поручения, а затем он снова будет готов для отдыха.

Были известны случаи, когда Обмылку доводилось проводить в пути целых пять дней без сна — если, конечно, не считать того непродолжительного забытья, когда в жаркий полдень он закрыл глаза и на ходу клевал носом, покачиваясь из староны в сторону и рискуя вывалиться из седла. Но даже и то утомительное пятидневное путешествие не выбило мулата из колеи настолько, чтобы того можно было назвать совершенно обессилевшим и ни на что не способным. Тогда он преследовал двух своих врагов, изъездив три сотни миль, выслеживая их среди гор, а накануне пятого дня все же настиг и прикончил обоих, после чего сутки проспал на земле рядом с трупами — а потом заехал подальше в горы и там снова улегся спать.

Широко известен и тот факт, что во время того пятидневного путешествия у него при себе так мало еды, что иному человеку, пожалуй, с трудом хватило бы и на день. Однако по окончании своего грандиозного переезда мулат вовсе не выглядел ослабшим или истощенным. Он просто стал немного худее: в ход пошли слои жира, обычно покрывавшие его тело, и выполнявшие роль своего рода топлива, помогая поддерживать организм в стрессовых ситуациях, подобной этой.

Однако, когда очередь дошла до еды, то ел Обмылок за троих, поглощая пищу в неимоверных количествах. Он набросился на еду, как голодный волк, после чего отправился спать, а по пробуждении был готов снова взяться за ложку. Его тело вновь заплывало жиром с той же быстротой, с какой во время большого испытания оно было способно расстаться с ним.

Завалившись спать, Обмылок проснулся лишь когда в небе забрезжил рассвет. Поднявшись, он отправился прямиком в кухню. Все остальные были лишены подобной привилегии. Но Обмылок находился на особом положении. Джарвин знал, что изо всех достоинств данного рудника лишь одна имела особую притягательную силу для странного мулата и удерживала его здесь. Это была данная ему привилегия появляться в кухне в любое время и поглощать еду в любых количествах, достаточных для полного утоления его зверского голода.

Поначалу подобная затея имела для кухни самые плачевные последствия. На глазах доведенного до отчаяния повара два или три обеда исчезли в утробе ненасытного монстра, после чего орава голодных рудокопов подняла шум, пригрозив забастовкой и требуя лучшей кормежки. После того случая повар уже не был столь опрометчив. Теперь на плите или же в печи он постоянно держал вместительный железный котел с вареными бобами, в которые бросал несколько больших ломтей жирной свинины — чем жирнее, тем лучше. Все это месиво обычно щедро сдабривалось и подслащивалось квартой наидешевейшей черной патоки. Именно этому блюду Обмылок отдавал предпочтение перед всей остальной пищей.