— Хорошо. Ну, допустим, вы все уже знаете. Допустим, вы даже знаете то, о чем я даже не догадываюсь. Допустим, Хрущев будет себя вести безобразно в зале ООН. Я здесь не за этим. — И Штирлиц протянул президенту шифровку с заданием Центра.
Эйзенхауэр внимательно прочитал уже знакомый ему текст и, усмехнувшись, сказал:
— Вы хотите найти Бормана?
— Вы умный человек. Мы прекрасно понимаем друг друга. Вы знаете, где он?
— Знаю, — сказал Дуайт, шевеля ушами.
Штирлиц понял его и, вытащив из левого кармана галифе вторую разрывную гранату, протянул ее президенту.
— Годится! — сказал президент, пряча гранату в бронированный сейф. — Борман находится в вашем ведомстве, в параллельной камере с Гитлером.
— Благодарю вас, — сказал Штирлиц и, чеканя шаг, вышел из кабинета.
Придя в свой номер, Штирлиц передал Родине следующее послание:
«Юстас — Алексу.
По моим сведениям Борман находится в Бутырской тюрьме. Прошу провести с ним оперативную работу и выяснить, связан ли он с американской разведкой.
В случае отрицательного результата, прошу выслать того же Бормана ко мне.
Извиняюсь за те оскорбления, которые я нанес Первому. Это была роковая ошибка. Впредь, такое не повторится. Даю слово.
Юстас».
ГЛАВА 10. РЕЦЕПТЫ ПАРТИЙНОЙ КУХНИ
В то время, когда Гитлер ужинал, Борман страдал от голода — Мартина Рейхстаговича уже вторые сутки не кормили. Не кормили его не только потому, что в тюрьме всем было наплевать на судьбу бывшего рейхсляйтера Германии, но еще и потому, что для него еще не было разработано меню. Сталин умер. Штирлиц был в Америке. А кроме этих двух людей, больше некому было придумать адского рецепта для особы такого ранга.
Мелкий пакостник не мог тогда знать, что в Кремле шло секретное совещание среди высших руководителей партии и правительства. Обсуждался единственный вопрос: «Чем кормить Бормана?»
Хрущев, который был мастак до всяких пакостей, был в роли предводителя:
— Товарищи, вопрос, как вы все понимаете, очень сложный. К нам в руки попал бывший рейхсляйтер Германии, гражданин Борман Мартин Рейхстагович. Сейчас он находится в Бутырской тюрьме, там же, где и гражданин Гитлер. C Гитлером все ясно, но чем кормить Бормана? Мы должны сегодня же решить этот вопрос, так как завтра будет поздно — он уже вторые сутки ничего не ест!
Хрущев вытер пот со лба, высморкался, налил себе стакан самогонки, выпил, рыгнул и пьяным взглядом окинул присутствующих: рядом с ним сидел Брежнев и что-то рисовал, Микоян играл в карты с Пельше, Андропов и Черненко играли в домино, и только Жуков сидел в задумчивости…
Казалось, что всем не было никакого дела до обсуждаемой проблемы. Хрущеву это не понравилось. Тогда он встал, взял в руки графин и запустил его в Пельше. Пельше ловко нагнулся, и графин пролетел мимо, разбившись о портрет Ленина.
— Никита Сергеевич, вы что себе позволяете? Вы что — против Ленина? Против партии? — заорал возмущенный Леонид Ильич.
Никита Сергеевич покраснел и сказал:
— Простите, я не сдержался…
— Вечно вы — «не сдержался», «не сдержался». Лечиться надо! — и Брежнев покрутил пальцем у виска, давая понять Хрущеву, что он полный идиот. — Ладно, что там у вас?