Я ушла, убедившись, что братья мертвы. Хотела взять деньги — их бы хватило надолго и на меня, и на поэта. Но мне что-то подсказывало, что делать этого не стоит. Мне нужно было привести себя в порядок, собрать вещи. Рассчитывала, что Владимира Андреевича нет на месте. Увы, он оказался дома, да еще и вместе с доктором. И зачем я вернулась? Надо было бежать со всех ног куда глаза глядят. Я ведь уже говорила, что доктор помогал нашему господину избавляться от мертвых тел?

История моей жизни стала достоянием русской литературы. Мне, по странному стечению обстоятельств, уготована роль положительного героя — так бывает, если случайно встретишь поэта, расскажешь ему про свою жизнь, что-то упустишь, а он уже додумает за тебя и приукрасит.

Мой батюшка покойный — не буду желать ему царствия небесного, в Бога я уже давно перестал верить, а кто за это отвечает — сам душу его туда отправит, не мыслил себе жизнь без военной службы. Сам в юном возрасте участвовал в Турецкой войне, за храбрость переведен в гвардию, получил чин подпоручика, а спустя два года стал поручиком. Возможно, дослужился бы и до более высоких чинов, но вместо этого встретил маменьку и женился. А когда появился ваш покорный слуга, батюшка решил оставить службу, чтобы всецело посвятить воспитанию детей. И к чему им понадобилось меня рожать, если для достойного воспитания не было средств? Но родители так не считали, а решили, что семьдесят душ — это немного, но если не выписывать оружие и суконные платья из Англии, вина из Парижа, а обходиться тем, что производит отечество, вполне достаточно. Когда матушка попыталась исторгнуть на свет моего младшего братца, она скончалась. Вместе с ней умер и младенец.

Батюшка был безутешен, а все нерастраченную любовь изливал на меня. (Лучше бы попытался сделать имение более прибыльным.) Я не имел Недостатка ни в чем. Когда подошел срок, определен был в Кадетский корпус, а по окончании выпущен корнетом в гвардию. Верно, батюшке пришлось изрядно напрячься, чтобы превратить меня в объект своей гордости! Спрашивается — а кто его просил?

Служба моя была необременительной. Раз в неделю надлежало дежурить в покоях Его Императорского Величества, два раза в месяц являться на строевой смотр, а все остальное время был предоставлен самому себе. Я коротал время так же, как остальные гвардейцы — вино, карты, интрижки. Несколько раз дуэлировал. Был случай, когда я продырявил бок армейскому прапорщику, с которым повздорил из-за какой-то актриски. Было опасение, что меня могут исключить из гвардии, но армеец выжил, дело замяли.

Небогатому дворянину, попавшему в гвардию, трудно вести достойную жизнь, и я был вынужден залезать в долги. Батюшка, хотя и журил меня, исправно высылал требуемые суммы, а меня никогда не интересовало — где он брал деньги. Почему это меня должно было интересовать? Я его собственное произведение и он был обязан меня достойно содержать.

Однажды, когда я ждал весточки от отца, надеясь, что вместе с ней прибудет и кошелек, слуга принес странное письмо, писанное на клочке старой бумаги. С трудом разобрав каракули, я понял, что письмо было от старой няньки, сообщавшей, что батюшка лежит при смерти, а наше имение отбирают за долги!