– Дурак Хуфтор, – послышался голос Усерхета. Затем он подал команду лучникам: – Вперед!

добейте их кинжалами! Рук не рубить, это вам не шаси!<Шаси – общее название азиатов, обитателей стран Сати – Азии. После битвы египетские воины обычно отрубали руки мертвым врагам, чтобы пересчитать их и получить награду.>

Вслед за военачальником, подпираемый сзади телохранителями, Семен обогнул поваленные деревья. Дорога за ними на протяжении двухсот локтей была завалена телами мертвых и умирающих, а также колесами и обломками колесниц, среди которых бились и пронзительно ржали лошади. В этом хаосе уже мелькали фигуры стрелков, вышедших слева и справа из леса; кто останавливался на обочине и натягивал лук, выискивая цели, кто лез с кинжалом в самую гущу, колоть и добивать. Вид был печальный, а кроме того, имелось в нем что-то несообразное – что именно, Семен сообразил не сразу.

– Нет мира в датском королевстве... – пробормотал он на русском, и Усерхет, то ли не разобрав, то ли услышав что-то свое, откликнулся:

– Вот и я говорю: дурак Хуфтор!

Но странность зрелища уже была ясна Семену. Вместе с осознанием явился страх – он побледнел, схватил руку Усерхета, стиснул.

– Не такой уж и дурак, клянусь пеленами Осириса! Ну-ка, труби отбой! Собирай воинов, и – к дворцу!

– Зачем?

– Затем, что здесь пятьдесят колесниц, и нет ни Хуфтора, ни Хоремджета! Где они? И где их люди? Еще пятьсот солдат! Сообразил?

– Но в колесницах ко дворцу не подобраться... – начал Усерхет и вдруг стукнул кулаком о нагрудник: – Чтоб мне попасть в красные лапы Сетха! Нас провели! Ложная атака! Здесь! Полсотни колесниц! А остальных он повел в пешем строю!

– Вот именно, – подтвердил Семен. – Каша – отдельно, масло – отдельно.

Он повернулся, махнул телохранителям и, вскинув на плечо топор, зашагал к копейщикам Хорати:

– Бунтовщики во дворце! Бегом! За мной! Хорати, младший офицерский чин, привык не рассуждать – повиноваться. Вскинув жезл с вымпелом, он выкрикнул:

– Щиты за спину, копья на плечо! За господином, менфит! Шевелитесь, бегемоты беременные! Вперед!

Свернув на Царскую Дорогу, Семен бросился к пилонам у входа в парк. Сфинксы с застывшими в полуулыбке лицами взирали на него с обочин, вдалеке, за каналом Монта, по-прежнему слышался смутный гул, а позади скрипели ремни, топали ноги, и воздух со свистом вырывался из сотни глоток. Солнце стояло почти в зените, и жара усилилась – не то что бегать, ходить казалось пыткой. Пот струился по его лицу, каждый вдох наполнял легкие вязкой тягучей субстанцией, в которой будто не имелось кислорода, а один горячий пар; секира, как живая, подпрыгивала на плече, и крюк царапал кожу. Но это были мелочи – в сравнении с тем, что ожидало впереди.

Проклятье! Его облапошили! Провели, как щенка! Конечно, он человек не военный, всего лишь отставной сержант, но логика – она и в Африке логика! Мог бы сообразить, что колесничие тоже люди, и коль им не заехать в лес, способны и на своих двоих перемещаться... Даже бегом! Сейчас они, пожалуй, во дворце, и с ними – Хоремджет... бьются с воинами Хенеб-ка... Сколько их, телохранителей? Вроде бы сотня или сто двадцать... у Хоремджета четырехкратное превосходство... возьмет заложников, и конец!