Переломный момент в судьбе Парамонова наступил через полтора – два месяца после очередного осеннего приказа – в октябре – ноябре 1983 года. Во-первых, он номинально стал старослужащим, а во-вторых, успешно справившись с боевым заданием по возведению персонального огорода для высшего командного состава полка, был этим же командованием поощрен – переведен на хлебопекарню. С этого часа начинается его путь к олимпу. К новому 1984-му он становится замом начальника пекарни, еще через два-три месяца очередной взлет – помощник начальника склада НЗ (на складе «неприкосновенного запаса» хранились сухие пайки, а также офицерские дополнительные пайки и сигареты. По тыловой «табели о рангах» – одно из самых блатных мест), ну а к началу лета – вершина его армейской карьеры: «шестерка» номер один у начальника вещевого склада.
Заметно изменился и внешний облик Параши. Олег наел себе потрясающую ряху и не менее потрясающую задницу. Когда он в ушитой до безобразия форме появлялся на территории палаточного городка (теперь-то он мог себе такое позволить!), батальон от смеха ложился. Мой взводный лейтенант Звонарев, увидев его в первый раз, тут же ехидненько протянул:
– Объект 120-«Е»! – и прокомментировал: – Сто двадцать – это килограмм, а литера – евнух!
Правда, из-за сложности новое прозвище не употребляли, да и нужды не было – старое полностью соответствовало.
На своих складах дедушка Парамонов проявил себя полным подонком. Не знаю, как он обходился с молодыми, но всему полку было известно, что с солдатами второго батальона и разведроты, время от времени работавшими на складах, он в прямом и переносном смысле этого слова поступал именно как Параша. За одну банку сгущенного молока, за одну пачку сигарет с фильтром, за баночку сыра бежал и «закладывал» своим начальникам-кускам. Без промедления и без всяких исключений. У нас сложилось мнение, что у него хобби такое или даже навязчивая идея – отомстить нам за себя.
Когда пятый или десятый разведчик загудел на губу, на переговоры с Парамоновым отправился самый легендарный дедулька разведроты некто Юрцов – патологический залетчик, садист и потенциальный урка. Он поймал его и предупредил: еще один раз… и они разъедутся. Юрцов – в дисбат, Параша – в морг. Подействовало. Параша больше разведчиков не закладывал, а просто ловил и, если получалось (с такой-то мордой!), все отбирал.
Так продолжалось до сентября 1984 года, до приказа. Главного приказа нашего призыва. В начале октября стали формировать «нулевую» партию дембелей. Это те – самые лучшие, которые еще до прихода замены уезжали первыми. В основном заместители старшин рот и замкомвзвода. Только сержантский состав. Насколько важно было попасть в такую партию, можно судить хотя бы по тому, что следующая «нулевая», но для рядового состава пехоты уехала домой 2 февраля уже 1985 года.
Из моей роты в эту группу попали трое самых-самых: Саша Хрипко, Коля Олексюк и Вова Крохин – все старшие сержанты, все поднявшиеся из рядовых, все с боевыми орденами (а у Олексюка в придачу к «Звезде» еще и медаль «За отвагу»). Четвертым домой поехал Лешенька Грицынок – известный всему полку стукач по прозвищу Тортилла, правда, без боевых наград, но у него были иные, не менее впечатляющие награды за услуги на «невидимом фронте».