После этого случая Мищенко стал пробираться в модуль через окно. На это надо было посмотреть! Маленькое, словно средневековая бойница, окно, тонюсенькие фанерные стеночки, все трещит, стонет, ходуном ходит, и туша комбата, зависшая в проеме!

Так продолжалось до середины сентября, а потом Сидорову все же удалось задействовать какие-то рычаги и отправить капитана дослуживать афганский срок в Кандагар, правда, без понижения в должности – комбатом. А на его место оттуда прислали бравого майора средних лет. Где-то через месяц уже по своим каналам вслед за возлюбленным умчалась и его боевая подруга.

Новый командир полностью оправдывал другую народную поговорку: «Ни рыба ни мясо». Так его и прозвали – Мямля. Первую неделю майор как неприкаянный ходил по батальону – «доставал» всех уставом, отданием чести и формой одежды. И уж во всем блеске, во всем боевом великолепии он проявил себя на первой же операции: рассыпал цепью две роты и послал в атаку на кишлак. Офицеры чуть ли не в глаза обложили его трехэтажным матом и дали отбой.

К тому времени я уже был дембель. На операции нас, призыв сентября 1982 года, таскали до середины января 85-го, но даже за эти несколько месяцев я так и не запомнил фамилии нового комбата – все Мямля да Мямля. А вот одну операцию под его доблестным руководством помню хорошо.

В конце ноября 1984 года нас посадили в вертолеты и кинули в Бахарак, на «точку». Просидели мы там двое суток. На третьи, утром, опять посадили в «восьмерки» и весь батальон вернули в полк. Мы ничего не поняли, ну и ладно – начальству видней. Через неделю – то же самое. Привезли, выгрузили, сутки просидели. Говорят: «Завтра в ночь выходим». Радости, понятно, никакой – третий месяц как должны уже быть дома, а тут на тебе – высокогорье, морозы стоят лютые, да и местечко – еще то! Деваться некуда – вечером, часов в восемь, вышли.

Проскочили по долине километров десять, добрались еще до одной старинной крепости – там тоже «точка», но уже не наша, а ХАДа. Два часа, пока офицеры о чем-то совещались, мы слонялись по ней взад-вперед, потом команда: «Выставить посты. Отбой!» Ну и ну. Легли. Утром построили офицеров, отдельно проинструктировали. Пришла очередь инструктировать и рядовой состав. Подходит наш новый ротный, гвардии капитан Степанов, и, густо покраснев, объясняет ситуацию:

– Мужики! Посмотрите на этот перевал! – посмотрели еще вчера ночью – «полная жопа». – Так вот, мужики, наш батальон вчера должен был туда подняться и прошмонать парочку тамошних горных селений. Но бабаи говорят, что у вершины перевала стоит сильный и хорошо укрепленный пост душманов… и поэтому наш командир, – отводя глаза, называет фамилию комбата и вполне заметно как бы сжимается сам, – пожалев вас (!), принял решение: туда не идти!

Мы чуть с хохоту не повалились! Вот так решение! Но это, как оказалось, было еще не все. Ротный, поперхнувшись, продолжил:

– По приходе на «точку» и в полк смотрите – не подведите своего комбата… да и всех нас. Говорите: мол, ходили, и все было как обычно – ничего особенного (ну правильно – никого не завалили, вот и «ничего особенного»!).