Я признался с неохотой:

— Могу. К сатрапству катиться всегда легче, чем карабкаться к демократии.

Она сказала довольно:

— Тогда вы сатрап?

— Еще нет, — сообщил я. — Мне и к сатрапству тоже карабкаться, потому что все наше общество в настоящий момент переживает досатрапий период. А вот после долгого периода сатрапства с его необыкновенным расцветом культуры, искусства, науки, просвещения, архитектуры и великих продвижений в сторону цивилизации… начнется демократизация с ее вниманием к запросам простолюдинов, а мы все знаем, что нужно простолюдинам, не так ли?

Она переспросила обалдело:

— А что, им тоже что-то нужно?

— Увы, — ответил я со вздохом. — Начнется резкий упадок культуры, искусства, науки и всего великого, зато будет дозволено все то, что сдерживалось нравственными законами, а это значит, мы тоже можем… ну, все!

Она слушала обалдело и, как любая женщина, что леди только по манерам и поведению, все пропустила мимо ушей, очень ей надо выслушивать это умничанье, сказала со льстивой улыбкой:

— О, мой лорд и господин, я не могу поверить, что вас, такого сильного, могут остановить какие-то законы.

— Вообще-то нет, — признался я шепотом, — но должно же что-то останавливать?

— И как вы обходитесь?

— Останавливаю себя сам, — ответил я.

Поспать все-таки удалось, хотя лишь под утро. К счастью, мне хватает и двух-трех часов, уж и не знаю, от паладинства это или от Терроса, но предпочитаю считать, что от паладинства, хотя, как известно, Зло никогда не спит вообще.

Она все-таки меня переиграла, эта маленькая отважная принцесса. Если я их повыдаю замуж, все три будут пристроены. Практически все женщины были бы на их месте довольны… да ее сестры и довольны, видел по их лицам, но она дерзит и сопротивляется, понимает, что если я ее дефлорировал, то тем самым как бы взял под свое покровительство, вот уж досадная обязанность, от которой мужчины сумели освободиться в числе прочих под хитрым лозунгом женского равноправия, который они придумали и провели в жизнь весьма умело, сделав вид, что это женщины сами его восхотели и вот наконец-то добились.

Да, некоторое мое покровительство ей обеспечено, здесь мир пока что странный, за проделанную и довольно утомительную работу я должен еще и расплачиваться, ну да ладно, покровительство не слишком уж, но все-таки, хотя даже это «все-таки» значит достаточно в нашем хрупком неустойчивом мире, где на личностях держится больше, чем на законах.

Под моим покровительством она будет достаточно свободна и независима, а ей этого, похоже, жаждется больше, чем замужества, пусть даже благополучного.

Заглянул в свои покои, там Хреймдар с двум магами, что поклонились мне с огромнейшим уважением.

Он поспешил мне навстречу, очень довольный, хотя и с красными от бессонницы глазами.

— Ваше высочество, мы заканчиваем, заканчиваем!

— Когда? — спросил я.

— К обеду, — доложил он.

— Терпимо, — согласился я.

— А вообще-то, — сказал он торопливо, — в общем и целом взяли под охрану весь дворец! Даже двор. Никакая нечисть не проникнет за ограду, как и нежить.

Я спросил с недоверием: