– Врага нельзя недооценивать. Там в семидесятые, поняв, что с нами нельзя силой, они вовсе не потеряли голову, – а разработали и осуществили многоходовый план по развалу СССР.
– Товарищ Пономаренко, так обстановка была принципиально другая! И в верхушке у нас уже было разложение, и в массах нездоровое преклонение перед заграничной «фирмой», и все это на фоне кризисных явлений в экономике и уже обозначившегося застоя. При том что всякие там бжезинские это отлично видели – и, что еще важнее, имели опыт подкупа элиты во всяких там нигериях и колумбиях. Так что план попытаться сделать с нами то, что у них удавалось, ну просто был очевиден. И не требовал много ресурсов – только рекламы: «Америка – свободная страна». Еще и кризис коммунистической идеи после Двадцатого съезда имел место, и «оттепель», и Будапешт с Прагой. Читали ведь, как простые люди в ГДР этому верили и на Запад бежали через берлинскую стену, сколько их было – а у нас из французской части Лотарингии в ГДР бегут, только в этом году свыше сотни случаев, а вот наоборот не отмечено.
Пантелеймон Кондратьевич молчит. И смотрит на меня, как преподаватель, принимающий экзамен. Что ж, продолжу!
– Мое мнение – сейчас американцы вцепятся во Вьетнам. И для сдерживания коммунизма, и ради того, чтобы «лицо не потерять», обрести уверенность, что хоть кого-то победили – перед будущей большой войной архиважно. И как «разведку боем» – чтоб взглянуть, как мы, а особенно «те, кто за нами», будут реагировать. Что нам на руку – если там даже Бжезинский, кажется, писал, что «вьетнамская война отдалила конец СССР на десять лет» – так что пусть они там увязнут. Ну и следует ожидать с их стороны попыток уже сейчас перейти к «мягкой силе» – под личиной «мир, дружба, разрядка» всячески усилить свое влияние на нас, особенно на верхушку. Включая все виды пропаганды, в том числе фильмы, радиовещание.
– Ладно, эту миссию ты отыграла хорошо, – соглашается Пономаренко, – но впредь тебе наука – не расслабляться!
И спросил, уже другим тоном:
– Сама-то как думаешь, выстоим? Если не вовне главная угроза, а внутри.
Что мне ответить – я в будущее заглядывать не умею. Но шанс есть, и хороший – если в той истории об этой угрозе и не думали, то здесь мы ее главным фронтом считаем. Там сочли, что социализм – это нечто застывшее, в итоге мертвый застой и получили! Здесь есть понимание, что одна техника мало что даст без изменения общественных отношений – а они при социализме как раз идут в быстрое развитие. Причем мы вовсе не стремимся все ломать – например, метод Худенко вызвал большой интерес и у Пономаренко, и лично у товарища Сталина, но массово переводить на него совхозы и колхозы – это придется всю бюрократию через колено гнуть (и согнули бы, если надо, но зачем нам лишние потрясения). Оттого по «безнарядно-звеньевой системе» сейчас работают там, где прежних структур не было вовсе. Я освоение целины имею в виду – нет в этой истории шумной кампании, массовой мобилизации народа с отрывом горожан в дикую степь, а работа идет. И худенковская система (позволяющая уменьшить численность работников в разы, при прежнем объеме продукции) оказалась очень к месту – и, что еще важнее, эта система воспитывает тех, кто ответственен за результат своего труда. Есть мобильные бригады, вместе с прикрепленной техникой перебрасываемые на нужный участок, есть «оседлые» в новых поселках в казахстанской степи; есть «пахотные», занятые прежде всего на сельхозработах, есть строительные, отвечающие за инфраструктуру, мелиорацию, лесозащитные полосы. Эксперимент себя полностью оправдал и уже начал распространяться на совхозы Сибири (там, в отличие от европейской части СССР, всегда не хватало людей). А в перспективе на всю страну разовьем – проверим, верно ли посчитали, что тогда число занятых в сельском хозяйстве сократится всемеро, а выпуск зерна вырастет в разы! И угробить методику не дадим, поскольку внедрение ее на контроле с самого верха. И дело не только в производительности – такая система, на мой взгляд, ценна тем, что воспитывает свободного человека – творца, коммунара, с кем и в будущее «Туманности Андромеды» шагнуть не стыдно.