Проболтавшись месяц с пользой для дела — разменял квартиру и разъехался с бывшей женой, — Георгий вдруг получил короткую депешу от Лугового. Телефона по новому месту жительства не было и пока не предвиделось. Бывший начальник сообщал, что через недельку вернется из командировки и непременно встретится с ним по поводу работы. Поспелов воспрял, суеверно загадал желание и поклялся себе, что на новой службе, какая бы она ни была, он не будет никогда стрелять, замечать какие бы то ни было манипуляции с коробками, чемоданами и прочими объемными предметами, а также давать согласие на помощь даже самым талантливым журналистам. Никто не знал, что Морозов получил номер домашнего телефона Поспелова через однокашника Витю Егоршина, сотрудника особого отдела в Западной группе войск. А получил для того, чтобы в нужный момент обратиться за помощью по разминированию некоей важной посылки, о содержании которой Поспелов тогда не знал. И догадался, лишь когда заминированный кейс рванул в руках у журналиста, слишком торопливого и самоуверенного. Те, кто посылал ему важные документы, разумеется, себя обезопасили, установив в кейсе довольно простой самоликвидатор, чтобы ни одна бумажка не попала в чужие руки. И адресат был проинструктирован.

Телефон Поспелова остался в книжке невостребованным…

Итак, не стрелять, не замечать, не помогать!

Встреча с Луговым несколько поубавила пыл: бывший начальник отыскал место в отделе, который занимался стихийными бедствиями, чрезвычайными ситуациями и авариями. От наводнений до землетрясений и вулканических извержений. Можно было представить себе будущую работу…

— А тут ошибки нет? — кисло спросил Поспелов. — Может, там разведчик недр требуется?..

— Топай к Зарембе и не ломайся, — приказал Луговой. — Он уже и с кадрами вопрос решил. Ты ему подходишь по всем статьям, обещал немедленно включить в работу…

Отдохнешь там годик-другой, назад выцарапаю.

Полковника Зарембу Георгий знал весьма относительно, и то лишь потому, что Александр Васильевич был чуть ли не чистокровным цыганом, носил соответствующее прозвище и придерживался соответствующего имиджа, в оперативную свою молодость украсив зубы золотыми коронками. Те, кто поддерживали с ним более близкие отношения, говорили, что это невероятно веселый и добродушный человек, мастер камуфляжа, перевоплощений и мистификаций, между прочим, доктор технических наук и, естественно, страстный поклонник конного спорта.

Топая по коридорам и лестницам, Георгий внезапно встретил на пути спецпрокурора, приложившего руку к судьбе старшего разведчика.

— Ну как? — спросил тот участливо. — Ты, брат, извини, но я рекомендовал на комиссии из чистых побуждений. Тебе во благо. По такой ты кромочке ходил — дух спирает. Не раз могли подставить. Ты у бандюг был на заметке, и еще кое у кого… Они бы тебе подкинули пацана с игрушечным пистолетиком, а мне бы пришлось тебя усаживать лет на десять.

— Спасибо за заботу, — довольно откровенно сказал Поспелов. — Я учел. Иду вот наниматься к Зарембе. То ли жокеем, то ли вулканологом.