Учитывая, что человечество — это биологический вид, не должен вызывать удивления тот факт, что разные популяции демонстрируют генетические различия физических и ментальных характеристик, определяющих социальное поведение. Подобные открытия не оспаривают идеалов западной цивилизации. Мы не обязаны верить в биологическое единообразие, чтобы отстаивать свободы и достоинство человека. Социолог Марвин Бресслер очень точно выразил эту идею: «Идеология, которая негласно ставит биологическое равенство условием освобождения человека, извращает саму идею свободы. Более того, она заставляет приличных людей дрожать в ужасе от перспективы «неудобных» открытий, которые могут быть сделаны учеными в будущем. Подобный недостойный антиинтеллектуализм вреден вдвойне, поскольку, он, вероятно, вовсе не является необходимым»^>{53}.

Я пойду дальше и предположу, что генетическое разнообразие должно порождать надежду и гордость, а вовсе не отчаяние. Мы — один вид, не два и не больше. Мы — одна великая система, в которой гены перемещаются и перемешиваются в каждом поколении. Благодаря этому потоку человечество на протяжении жизни многих поколений сохранило единую человеческую природу, в которой относительно мелкие наследственные влияния проявляются в постоянно меняющихся стандартах поведения полов, семей и целых популяций. Чтобы понять колоссальную значимость этого биологического единства, представьте наши моральные страдания, если бы австралопитеки дожили до наших дней и оказались бы чем-то средним между шимпанзе и людьми, были бы генетически отделены и от тех, и от других и развивали бы язык и высшие способности медленно, недотягивая до нас. Каковы были бы наши обязательства перед ними? Что сказали бы теологи — или марксисты, которые могли бы увидеть в них абсолютную форму угнетаемого класса? Пришлось ли бы нам делить мир, направлять их ментальную эволюцию по человеческому пути и создавать двухвидовой мир, основанный на договоре об интеллектуальном и технологическом паритете? Могли ли бы мы быть уверены в том, что им не подняться выше? А представьте, каково бы нам было, если бы мы сосуществовали в этом мире с интеллектуально превосходящим видом, например Homo superbus, и представители этого вида относились бы к нам, своим меньшим братьям , как к моральной проблеме.

Только что оплодотворенная яйцеклетка, частица диаметром одна двухсотая дюйма[15], это еще не человек. Это набор инструкций, отправленных в женскую утробу. Внутри сферического ядра находится около 250 тысяч пар генов, из которых 50 тысяч управляют организацией белков, а остальные регулируют темпы развития. После того как яйцеклетка проникает в пронизанную кровеносными сосудами стенку матки, она начинает делиться снова и снова. Массы дочерних клеток умножаются и образуют хребты, петли и слои. Затем, перемешавшись, будто в волшебном калейдоскопе, клетки собираются в зародыш — точную конфигурацию кровеносных сосудов, нервов и других сложных тканей. Каждое деление и миграция клеток управляется потоком химической информации, поступающей из генов во внешние белки, жиры и углеводы, которые формируют вещество клетки.