Едва только чернила высохли, я старательно свернул папирус и уложил в кокон. Запечатал свиток клеем из камеди. Потом вышел из каюты, спустился на нижнюю палубу и прошел к входу в кладовую.
Грубо взломанный Зарасом замок так и не починили. Он легко открылся под моей рукой. Я затворил за собой дверь. Ящик, который я открыл, чтобы осмотреть его содержимое, стоял отдельно. Крышка его была закрыта не прочно. Я вскрыл ее своим кинжалом – частью моей одежды критянина. Потом наклонился и взял один серебряный слиток. Тяжелый, но я уложил его в сумку у себя на поясе. Потом вернулся на верхнюю палубу и занял место рядом с Зарасом. Говорил я с ним негромко, чтобы не услышал никто из экипажа.
– Через час мы достигнем речного порта Кунтус, где Беон держит таможенный пост, чтобы собирать дань с проходящих судов…
Зарас со смехом перебил:
– Это неважно, господин Таита. Нас там не задержат. Я смету их, как москитов…
– Нет, Зарас. Ты прикажешь сушить весла и убрать паруса, чтобы к нам подошла лодка таможенников. Когда она подойдет, ты окажешь таможенникам уважение. Я поговорю со сборщиком податей, потому что мне нужно его содействие.
И я отошел к борту, прежде чем он смог задать мне вопрос. На самом деле я сам не был уверен в том, что нас ждет, когда мы доберемся до Кунтуса.
Мы шли по реке, захватывая другие корабли врасплох. Наши триремы были самыми быстроходными на Ниле. Даже всадник не смог бы обогнать нас и предупредить о нашем появлении. Другие лодки, завидев нас, тут же отворачивали и либо утыкались в берег, либо спускали паруса и брали к северу, позволяя течению унести их с нашего пути. Они не знали, кто мы такие. Но, когда над всем миром нависли облака дыма, чреватые войной, разумный человек не рискует.
Мы прошли еще один широкий речной поворот, и я увидел впереди на восточном берегу перед нами порт Кунтус. Я узнал его по высокой каменной сторожевой башне на холме над городом. На верху башни на длинном шесте висел большой черный флаг, эмблема сборщика податей. Я знал, что на башне стоят люди и следят, чтобы ни один корабль не прошел мимо, не заплатив подати.
Когда мы приблизились к порту, от каменного причала отошла фелука, тоже с черным флагом, и направилась наперерез нам. Я приказал Зарасу убрать паруса и тормозить веслами, чтобы фелука смогла подойти. На ее открытой палубе было несколько вооруженных гиксосов. Зарас перегнулся через борт и коротко поговорил с одним из них, который сказал, что его зовут Гралл и он главный сборщик налогов в этой провинции.
Я с огромным облегчением услышал, что разговор ведется по-гиксосски. Если бы этот Гралл обратился к нам на минойском, было бы очень трудно объяснить, почему никто не говорит на нем на борту минойского корабля. Я дал себе слово изучить этот язык. Зная свои способности к чужим языкам, я не сомневался, что через несколько месяцев смогу сойти за коренного жителя Крита.
Гралл с борта фелуки именем царя Беона потребовал разрешения взойти на наш корабль. Зарас, как я его и наставлял, не стал возражать, но немедленно спустил веревочную лестницу, чтобы Гралл смог подняться. Это был маленький жилистый человек, и по лестнице он вскарабкался с проворством обезьяны.