— Что! — поперхнулся Олег. — Это вы мне отступные должны заплатить!

— Какие отступные, дядя?! — не выдержал я. — Ты моему парню рубаху порвал! А она, между прочим, бешеных бабок стоит!

— Каких еще бабок! Это тряпка половая! Старье! Да ей лет больше чем мне!

— Вот именно! — стараясь его перекричать, закричал я. — Чем вино старше, тем оно дороже! А эту рубаху еще прадед Гната носил, она ему как память дорога! Так что с тебя десять серебряных монет!

На Олега было страшно смотреть, он судорожно хотел вздохнуть воздуха и думал, чего ответить. Да и ярость тоже не лучший советник в таких делах, так что Олег почти не следил за тем, что говорил.

— А он мне кровь пустил! — нашел он новый аргумент.

— Чего?! — возмутился я. — Да как все мы видели, это ты его ударил, а не он тебя! Так? — повернулся я в сторону Питера.

— Так, — подтвердил он.

— Значит, это ты его ударил! Значит, это ты виноват сам! Мальчишка не виноват, что на тот момент нож оказался у него в руках. И ты ударил прямо по нему. Так, Гнат, дай-ка свой нож на секунду.

— Вот, — воскликнул я, поднимая нож вверх. — Видите? Посмотрите внимательно. Видите?!

— Что?! — с любопытством спросил молчавший до этого Герт.

— Он своим ударом погнул нож, — обвиняюще ткнул я пальцем в сторону Олега, — а еще заточку испортил, а Гнат за нее целых пять серебряных отвалил! А за нож вообще двадцать. Так что гони монеты!

— Ха-ха-ха! — раздался смех со всех сторон.

«Блин, собрали толпу, а я даже и не заметил», — раздраженно подумал я, оглядывая собравшихся вокруг людей.

Олег же сидел красный как помидор и зло смотрел на меня. Наконец-то до него дошло, что он ведет себя как дурак.

— Но если ты, — решил я закончить этот балаган, — согласен разойтись миром, то мы не против. У нас еще дел много, а стрясывать с тебя последние деньги не резон. Это как с бедного сиротки последние штаны снять, — сказал я, и бальзамом на сердце пролился дружный лошадиный смех стоящей рядом толпы.

Не дождавшись ответа, я кивнул Питеру и Герту и, пройдя сквозь расступившуюся толпу, пошел дальше на рынок. Парни двинулись за мной.

— Хорошо мы его опустили, да?! — разносилось у меня из-за спины. Настроение у парней явно было боевое. Это хорошо.

Ко мне быстрым шагом подошел Гнат и пристроился рядом.

— Гнат, — повернул я голову в его сторону и с усмешкой спросил, — скажи, а ты действительно не брал те монеты, о которых говорил Олег?

— Брал, — вернул мне хитрую усмешку мальчик, — эти уроды почти все деньги забирают, и это… нужно же на что-то жить, вот и приходилось иногда хитрить. И это… а как ты узнал? — с интересом спросил Гнат, и внутри его глаз я заметил жгучее любопытство.

— А ты когда возмущался, глазами из стороны в сторону двигал, — ответил я и, по-отечески усмехнувшись, добавил — если хочешь кого-то обмануть, то ты должен выполнить два обязательных условия.

— Какие условия? — тут же с любопытством спросил мальчишка.

— Первое условие, ты должен сам искренне поверить в то, о чем говоришь!

— Ага, ясно, а второе?

— А второе, ты должен всегда прямо смотреть человеку в глаза! Это обезоруживает, ведь так? — я посмотрел Гнату в глаза, и он отвел взгляд.