ДЕТСТВО В УГЛУ
Сидим в кофейне «Солей-Экспресс» на Садовой-Самотечной. Заведение тонное, признанное: на вывеске значится — «Любимое кафе Людовика XIV, Короля-Солнце». Есть за что — вкусные пирожные, видать, обжирался здесь Луи. Едим и беседуем об образовании — у Сергея куча идей по части школьной системы, глаз горит, столичной усталости незаметно. В Москву он приехал несколько лет назад из Сибири, когда-то учительствовал в сельской школе. Сергей уточняет, село Мурюк Мариинского района Кемеровской области.
Еще говорим о том, сколько диковин попадается, если охота смотреть и видеть, — сразу, как только выезжаешь за пределы Садового кольца. Не то чтобы внутри кольца не было важного или интересного, но тут все более или менее предсказуемо. Парижские пирожные на Самотеке — такое уже было, есть, наверное, будет. Вовне, за Садовым, за окружной дорогой — лесостепь, переходящая в тайгу и тундру. Там Москва — Марс. Там не понимают иностранного паспорта, если говоришь по-русски. Там пожилой, сгорбленный, плохо одетый, не знающий ни одного английского слова азербайджанец полгода выдавал себя за генерального консула США, продавая визы (подлинный случай на Урале в 2001 году). Там чудно и ужасно. Там, конечно, леший бродит, но и русалка на ветвях сидит. Там не так.
Сергей принес школьные сочинения своих учительских лет, вынимает тетрадки, разбираем почерки, читаем.
Рассказ пойдет, как я отдыхал летом. Лето я провел хорошо, в мае мы купили машину «Жигули». Мы все со семьей поехали в Новосибирск в магазины. Дорога быта очень дальняя, и мы проезжали поселки, районы это Топки и не доезжая до Юрги. После Юрги идет Новосибирск. Когда мы заехали в этот город, то он мне очень понравился, потому что он очень старый. Дороги на главных улицах широкие, три машины едут туда и оттуда, скорость на дорогах восемьдесят километров в час. В магазинах ничего такого хорошего нет. Купили сестренке ходящую куклу и взяли некоторые веши. И поехали домой. Приехали в двенадцать часов ровно.
Двадцать третьего августа поехали в Томск в магазины. Заезжали в районы, поселки это Топки и заезжали прям в Юргу, в Юрге в магазинах ничего нет, и мы отправились дальше.
Вслед за Юргой приближался город Томск. Город Томск мне не очень понравился, потому что кроме тетрадей и всяких игрушек ничего нет. Мы его весь объездили, сходили в кафе, поели и поехали домой. Приехали домой в десять часов вечера ровно.
На день рождения восьмого июля мне купили мопед, но их не было и купили семнадцатого числа.
Вот так я провел свои каникулы.
Самосознание русской культуры циклически меняется. «Процесс пошел». Это фольклор, выражение Горбачева останется, как остается от Ленина «есть такая партия», от Сталина «жить стало лучше, жить стало веселее», от Хрущева «кузькина мать», от Брежнева «чувство глубокого внутреннего удовлетворения», от Андропова лирические стихи, от Черненко стихи Кибирова, «загогулина» от Ельцина, «мочить в сортире» от Путина. Процесс идет. На пути освобождения русская культура погружалась в пафос разоблачений и саморазоблачений, в не нормативную лексику, в сексуальные откровения. То есть — в правду. Протест, чернуха, мат, секс — суть разные обличья правды. Важно, что эти категории бытия, ставшие жанрами литературы и искусства, тесно связаны с образом и ролью Запада. Оттуда в Россию поступали «Архипелаг ГУЛАГ» и «Тропик Рака», «1984» и «Лолита», «Николай Николаевич» и «Плейбой». Был, разумеется, самиздат, но правда выигрывает от упаковки, как любой товар.