После этого молодежь стали вводить в строй еще осторожнее.

Почти все молодые летчики уже прошли боевое крещение, а мне все не везло. Наконец, настал день, когда комэск сказал:

- Ладыгин, где твой планшет?

- В самолете, товарищ капитан! - почти выкрикнул я.

- Возьми, и сейчас же на КП.

- Что? Сегодня, товарищ капитан?

- Да. Сейчас. Скажи, чтобы машину готовили к полету.

Все это капитан произнес так буднично, как будто я летал на боевые задания каждый день и по многу раз. Больше ничего не сказав, он пошел в сторону КП.

- Я как-то даже опешил. Столько ждал этого события, а он взял и все приземлил... Может быть, так и надо? Все-таки до чего же я еще наивный юнец. Праздник? Да тут люди воюют, а не празднуют.

Но все равно я был рад и не смог скрыть своего волнения, голос у меня срывался, когда говорил механику, чтобы он готовил машину к боевому вылету. Веденеев сам слазил в кабину и, достав мой планшет, протянул его мне:

- Вот, держите, товарищ младший лейтенант.- В голосе механика и в его глазах была какая-то неизвестная мне доселе дружелюбность. Поблагодарив его, я было бросился на КП, но потом, умерив свой пыл, пошел нормальным шагом. И хорошо сделал, так как у КП меня встретил комэск. Он посмотрел на меня озабоченным взглядом и каким-то чужим голосом сказал:

- Ладыгин, тебе сегодня лететь не придется. У меня чуть ноги не подкосились.

- Но, товарищ капитан...- взмолился я. А он, не слушая, продолжал:

- Поторопился я. Нам изменили задание. Вместо удара по автоколонне поставлена задача разведать боем три железнодорожных станции. Понимаешь, три, а не одну.

- Ну и что же, товарищ капитан. Надо же и мне когда-то начинать. Все уже слетали. Один я... А потом ведь уже и экипажу сказал. Как же теперь... в глаза им буду смотреть?

Он отвел свой взгляд и опустил голову.

- Да! - сказал он после паузы и вздохнул.- Понимаешь, Ладыгин, что получается, действительно, я придерживал тебя, хотел, чтобы полегче тебе первый вылет достался. И совсем не потому, что ты летаешь плохо. Молод ты больно.

- Товарищ капитан, - перебил его, - ведь воюют и гораздо моложе меня, совсем мальчишки. Так что... Он не дал мне договорить.

- Знаю. Но то в наземных войсках. А в авиации мало таких. Чтобы стать летчиком, надо было аэроклуб кончить, а потом авиашколу. Сколько было, когда в аэроклуб-то пошел?

- Около шестнадцати, - честно ответил ему,

- Ну вот!.. А тут получается, что посылаю я тебя в самое пекло. Каждая железнодорожная станция у них плотно прикрыта зенитками.

- Но, товарищ капитан, ведь другие-то полетят. Вы не волнуйтесь, все будет в полном порядке.

Он еще раз пристально посмотрел на меня и опять, вздохнув, сказал:

- К тому же не я веду четверку, а мой зам, а он у нас тоже недавно. Незадолго до вас прислали.

- Да не волнуйтесь, товарищ капитан, - еще раз бодро заверил я, чувствуя, что он внутренне почти согласен.

- Ладно уж, назад отрабатывать не будем, - капитан положил руку на мое плечо. - В авиации заднего хода нет.

- Спасибо, товарищ капитан.

- Чего там спасибо. Если бы я сам тебе не обещал, ни за что бы не разрешил. Ты вот что, - капитан взял мой планшет, - видишь озеро? - Он показал на карту. - Это будет для тебя ориентир линии фронта. Как будете подлетать к озеру, закрой бронешторки радиатора и увеличь дистанцию и интервал, так как при перелете линии фронта вражеские зенитки почти всегда встречают нас. Как обстрел кончится, открой немного, а когда будете подлетать к первой станции, опять полностью закрой и можешь не открывать до последней атаки на третьей станции. Ну, а когда зенитки перестанут бить, не забудь открыть радиаторы, иначе мотор перегреется.