— Мягче, мягче, Олегыч, — шепчет мне в ухо Димка. — Не торопись!
Наконец мне удается тронуть «Жигули» с места. Ффу-у-у-у-у! Врубаю вторую передачу и… чуть не сшибаю каких-то зевак, сунувшихся точно под колеса. Ударить по тормозам удается в последний момент. А хорошие тормоза у этой тачки! Автомобиль сильно «клюет» носом и останавливается как вкопанный. Димку бросает носом на лобовое стекло, а Моретта буквально влетает между передними сиденьями.
— Дорогая, ты как? Не ушиблась?
— Нет, — а голосок то дрожит! Напугалась, но старается не показывать виду.
— Ты уверена, что хочешь остаться? — на всякий случай уточняю я.
— Остаться? — в ее голосе страх перемешивается с сомнением, но гордость побеждает. — Конечно же, я остаюсь! Мы поедем вместе, любимый!
Я вылезаю из авто и приказываю своим офицерам упорядочить тусующуюся по Дворцовой площади публику. Атаманцы бросаются на зевак, как овчарки на отару овец. В считанные секунды посреди густой толпы проложен широкий коридор.
Ну, что же… Попытка номер… э-э-э-э… не важно. Я плавно трогаюсь, втыкаю вторую, с силой жму педаль акселератора. Мотор радостно рычит. «Жигуль» резво прибавляет скорость. Сочный разгон до третьей, переключение передачи и… я едва успеваю вписаться в арку Генштаба. Народ шарахается с дороги, многие крестятся. Распугивая конные экипажи светом мощных фар, отлично видимом при пасмурной погоде, мы с ревом (неужели Димыч не удосужился поставить на свое произведение глушитель?), несемся по Невскому проспекту. А ведь хорошо идем! Краем глаза гляжу на спидометр. Ого! Почти сорок кэмэ, если прибор не врет! Лихо! К нашему счастью, проспект два года назад покрыли новомодным асфальтом, взамен брусчатки. Но гонять на такой скорости по городу, запруженному гужевым транспортом — чистое самоубийство и я отпускаю утопленную педаль акселератора. Эх, не догадался Димка сюда какой-нибудь свето-звуковой сигнал поставить, чтобы возницы меня издалека слышали и видели и своевременно «лыжню» освобождали. Блин, помнится, Шенк тогда насчет мигалки пошутил! И ведь, как в воду глядел! Без этого приспособления здесь никак! Что еще раз доказывает — старших нужно слушаться, даже если кажется, что они сошли с ума…
Дорогу тачка держит вполне прилично и я постепенно успокаиваюсь. Смотрю на Димку — он радостно улыбается. Смотрю на Моретту — она в шоке. Ничего, милая, это еще что! Вот выскочим на досуге за город — там я тебе и не такое покажу. Путь до Николаевского занимает считанные минуты. Там мы лихо поворачиваем назад, выполнив на унавоженном мокром снегу классический «полицейский» разворот. Моретта не выдерживает и громко визжит. Сообразив, что таким макаром невеста может не дожить до свадьбы, я совсем сбрасываю скорость и к Зимнему дворцу мы «крадемся» на смешных 20 километрах в час.
Но, проезжая арку Генерального штаба в обратном направлении, я снова прибавляю газку, и мы влетаем на Дворцовую площадь, словно маленький ураган, обдавая, продолжавших дисциплинированно удерживать в толпе «коридор», атаманцев мокрым снегом и грязью. С видом записного пилота «Формулы-1» я покидаю автомобиль и тут же оказываюсь в окружении офицеров «ближнего круга». По их лицам можно понять: они несказанно рады тому, что поездка на «шайтан-арбе» наконец-то закончилась. Только тут замечаю, что я совершенно мокрый от пота. Ничего себе прогулочка вышла. Димка, гатт такой, опять ехидно улыбается. А как там моя ненаглядная? Неужели в обмороке? Уф, слава Богу, нет!!! Ее с непривычки укачало, да и страху натерпелась. Выношу свою невесту из автомобиля на руках и несу так до самых апартаментов. Там, подав ей флакон с ароматической солью, я оставляю Моретту на попечение фрейлин и возвращаюсь на площадь.