— А когда же было начало? — спросила Катя.

— Год назад.

— Го-од? Он кивнул.

— Красильникова — четвертая жертва. Лавровский — жертва пятая. И думаю, будут еще.

— А первые.., кто они? — Катя почувствовала холодок в груди.

— Два женских трупа с точно такими же, как у Красильниковой, проникающими сквозными ранами в брюшную полость были найдены в марте и июле прошлого года неподалеку от Москвы, почти сразу за Окружной дорогой. Там все тоже вроде было замаскировано под несчастный случай — вещи, одежда... Кстати, на одежде тоже не обнаружилось дырок, Катенька. Мы установили имена погибших. Одна девочка из Волгограда, играла там в заводской самодеятельности, приехала в Москву в гости к тетке и пропала без вести. Вторая — выпускница школы из Балашихи, собиралась поступать в Москве в театральное. Заметь, Катенька, и та, и другая — хрупкие миниатюрные блондинки. Того же самого типа, что и твоя приятельница.

— Где их нашли, Никита?

— Волжаночку — в котловане строящегося дома, школьницу — на железнодорожном переезде. Ее положили на рельсы уже мертвую, надеясь, что поезд доделает все по заметанию следов. Но заключение медиков было в обоих случаях одинаковым: прижизненной и повлекшей смерть раной являлась рана в брюшную полость.

— А третья, третья жертва?

— Первая. Самая первая по времени. Впрочем, я еще до конца не уверен. Я запросил банк данных Петровки по всем неопознанным трупам. Искал аналогию по способу совершения убийства. Был там один женский труп в Бутове. Его обнаружили спустя три месяца, когда снег подтаял. Частично скелетирован, вроде рана в живот есть, а вроде и нет. По заключению эксперта, ее убили в начале января девяносто пятого. Женщина двадцати — двадцати пяти лет, блондинка, маленькая. Но кто она, так пока и неизвестно.

— Никита, у нас что, появился новый маньяк? — прошептала Катя.

Колосов встал и прошелся по кабинету.

— Я тебе скажу, что я про него знаю наверняка. Это мужчина лет тридцати, думаю, не старше. У него где-то в Москве есть помещение, куда он их привозит и где убивает. Ведь крови-то не обнаружено ни в одном месте, где находили трупы, а судя по ранам, там ее должно было быть очень много. Это не «озабоченный», не половой психопат — он никогда не насилует своих жертв. Он очень осторожен. И у него есть машина.

— А зачем тогда он их убивает? И почему именно блондинок? И потом, почему он их сбрасывает к нам, в Подмосковье, маскируя все под несчастный случай? — залпом выпалила Катя.

— Ты мастерица задавать вопросы, Катерина Сергевна. Я понимаю, профессиональная привычка, но я с таким же успехом могу их задавать сам.

— Но ты за год что-то сделал? Не сидел ведь сложа руки?

— Сделал, все сделали. Кое-что проверили, кое-кого подзарядили, прикинули... А толку...

— А дела? Кто ведет уголовные дела? Они объединены в одно производство? Никита покачал головой.

— Нет? Почему? — удивилась Катя.

— А это ты в прокуратуре спроси, я что-то в последнее время не стал находить с нашими надзирателями общего языка, — усмехнулся Колосов. — Вот такие пироги. Убийства блондинок, которые хоть немного, но обязательно завязаны со сценой. А теперь Лавровский... И вот тут все по-другому. Ну никак не вписывается в прежнюю схему.