Геслер сверкнул глазами, указав на приближающиеся легионы:

— Чудно. Расскажи, на что они способны.

— Нет. Сам узнай.

— Никакой я не Смертный Меч.

— И что? Будешь тут вечно стоять?

Тихо ругаясь, солдат подошел к Ганф Мач. — Ладно, потей на меня. Как будто снова или плыви, или утони… — Тут он откинул голову, протер глаза. — Ух.

Келиз ощутила кого-то рядом. Бре’ниган. Ветхий годами Че’малле всегда казался равнодушным к ней.

Сейчас «голос» его дрожал.

— Я не сумел.

— Ты сам знаешь, что не мог справиться с двумя Ши’гел.

— Матроны больше нет.

— Так можно было сказать не только сегодня.

— Дестриант, мудрость твоих слов горька, но я не могу отрицать. Скажи, эти люди… они кажутся неприкаянными. Но я мало что знаю о вашем роде.

— Неприкаянными? Да. Я ничего не знаю о малазанах, никогда не слышала о таком племени. Они… безответственные.

— Неважно. Битва будет последней.

— Тоже считаешь нас пропащими. Если так, зачем вообще биться? «Зачем заставляете меня и их умирать? Лучше отпустите!»

— Не можем. Вы, Дестриант, Смертный Меч и Надежный Щит — всё, что осталось от воли Матроны. Вы наследие ее ума. Даже сейчас можем ли мы счесть ее неправой?

— Слишком сильно на нас надеетесь.

— Верно.

Она слышала, что Геслер и Буян вновь спорят на своем языке. Фурии подошли близко; вперед выбежали два Солдата Ве’Гат. Спины их имели странную форму.

— Вот, — сказала Келиз, привлекая внимание малазан. — Ваши скакуны.

— Мы должны на них ехать?

— Да, Смертный Меч. Они выращены для тебя и Надежного Щита.

— У того, что для Буяна, седло никуда не годится. Буян привык прятать голову в заднице, а до вегатовой не дотянешься.

Глаза Келиз широко раскрылись.

Буян засмеялся: — Чем идти за тобой, Гес, лучше спрятаться в жопу. Ты едва управлялся с жалким взводом. Теперь тридцать тысяч ящериц ждут твоих команд.

Казалось, Геслера затошнило.

— В твоей жопе свободного местечка не найдется?

— Можешь посмотреть. Но потом я дверку закрою и больше не пущу.

— Всегда ты был самолюбивым ублюдком. Не могу понять, как мы подружились.

Ве’Гат топали к ним.

Геслер искоса глянул на Буяна и сказал на фаларийском: — Ладно, могу понять.

— Я чую их мысли — всех их, — сказал Буян. — Даже этих двоих.

— Да-а.

— Геслер, эти Вегаты… они не страховидные лошади, они умные. Тут скорее мы с тобой за скотину сойдем.

— От нас ждут командования. Матрона все не так придумала.

Буян покачал головой:

— Нет смысла спорить. Единая Дочь сказала…

— Да, мне тоже. Кровавый переворот. Воображаю, что подумали Ассасины — и не без причин. Что мы совсем лишние. И Келиз. Буян, я могу дотянуться до всех. Могу видеть глазами любого, кроме Ганф Мач.

— Да, она строит толстые стены. Интересно, почему. Слушай, Гес, я реально не знаю, что требуется от Надежного Щита.

— Ты, Буян, громадная яма, в которую все истекают кровью. Забавно, что твои сны не показали эту мелочь. Но в ближайшей битве ты должен будешь напрямую направлять Ве’Гат…

— Я? Как насчет тебя?

— На мне Охотники К’эл. Они быстрые, могут нападать и отступать. С такой скоростью они станут самой опасной силой.

— Гес, это же дурацкая война. Мир недостаточно велик для Длинных Хвостов и Коротких Хвостов? Глупо. Их почти не осталось. Словно два последних скорпиона лупят друг дружку, хотя пустыня покрыла весь треклятый материк.