– Короче, мели все подряд, – хмыкнул Арсеньев. – А сегодня, между прочим, сочельник. До первой звезды на стол не накрывают. А как звезда взойдет – можно только кашу есть.

– Точно! – оживился Гриша Волчков. – Кутью. Раньше ее ставили под образа, на сено, в дар Христу. Потом в церкви звонили ко всенощной…

– Да вы что?! – Демьян отступил на два шага, словно горничная, чей господин заявил, что ее интересное положение его не касается. – Я же жарил, варил, пек…

– Ладно-ладно, – успокоил его движением руки Артем Холодный. – Мы, в конце концов, приехали возрождать традиции, а не слепо им следовать. Вот возродим, и тогда уж, на следующий год…

– Следующий год может оказаться для тебя не слишком удачным, – желчно заметила Жанна, смерив певца надменным взором.

Кажется, всякий из присутствующих вызывал у нее негативные эмоции и желание хоть как-нибудь его да ужалить. Поразительно, но ей все сходило с рук.

– Что же, мы два дня подряд будем возрождать традиции исключительно за столом? – на всякий случай уточнил Арсеньев, обращаясь непосредственно к повару.

– Сегодня у меня курица в экзотическом соусе, – зачастил тот. – А завтра прирежем Робина-Бобина…

– Кого?!

– Мы привезли с собой поросенка, он бегает где-то здесь. Вы его не встречали? Наверное, лопает очистки на кухне.

– Отъедается напоследок, – пробормотал Грызунов. – Бедная скотинка…

Бедную скотинку первой довелось увидеть Светлане. Вернее, даже не увидеть, а осязать. Когда возрождатели традиций вернулись в столовую и курица в экзотическом соусе была наконец подана, что-то мокрое и живое потрогало Светлану за коленку. Она подавила крик, отдернула ногу и посмотрела на сидевшего слева Арсеньева, который то и дело подкладывал ей салатики. Заметив выражение ее лица, он наклонился поближе и тихо, по-свойски так, сказал:

– Да ладно вам смущаться! Мне повезло сыграть в нескольких хороших фильмах, вот и все. В остальном я такой же мужчина, как все прочие. – Не удержался и добавил: – При желании можете проверить.

И тут Светлана заметила пятачок, который высунулся из-под скатерти.

– Свинья! – радостно воскликнула она, сообразив, что видит самую любопытную часть Робина-Бобина.

– Ну, прям так уж и свинья, – игриво возразил Арсеньев.

– Поросенок, – поправилась Светлана.

– Поросенок – совсем другое дело. Звучит даже ласково. Я бы сказал – многообещающе.

«Она флиртует со мной! – удивился Арсеньев. И сам себе наказал: – Олег, будь осторожен. Будь чертовски осторожен».

Между тем обреченный на съедение Робин-Бобин тихо хрюкнул и пал на Светланины ноги. Вероятно, от нее исходили какие-то положительные в свинском понимании флюиды, или же просто на ковре валялось много крошек.

– Слушайте меня! – возвестила тем временем Жанна Ольшанская. – Давайте все вместе подумаем, как оживить эфир.

– Жанночка, у них наверняка есть сценарий, – скучным голосом заметил Артем Холодный, ковыряя вилкой квашеную капусту.

– Да плевать на сценарий, – немедленно решила та. – Мы можем тут такое закатить… Выкладывайте, что вы знаете про русское Рождество.

– Накануне праздника шесть недель постились, – сообщил Гриша Волчков, засовывая в рот жареное крылышко. – А после Рождества пускались в загул. Кормили всех подряд до отвала – родных, друзей и случайно зашедших путников.