Я отбросил шлем, отстегнул плащ и саблю и, ни слова не говоря, прямо в доспехах вошел в студеную воду. Ох… это я, пожалуй, погорячился насчет шести градусов, четыре, а то и три в лучшем случае. Я зашел по пояс и опустился на колени, сложив руки в молитвенном жесте и уставив испытующий взгляд на Самозванца. Он поежился, ме-эдленно снял шлем, затем так же, как и я, отстегнул плащ и саблю. И так же медленно шагнул в озеро… Когда он опустился на колени рядом со мной, разом оказавшись в ледяной воде по горло, то невольно вздрогнул. И со стороны моего войска тут же донесся молодой голос:
— Глянь, эк его от святой воды корежит-то…
Мы начали вместе, с «Отче наш». Прочитали «Богородице Дево, радуйся». А вот потом мой оппонент поплыл. Как выяснилось, он не знал других православных молитв и вынужден был повторять за мной, путаясь и сбиваясь. А потом его начала бить дрожь. У него же не было моего опыта моржевания. И он понятия не имел, как надо вести себя в ледяной воде, если ты не можешь энергично двигаться. В этом случае лучше вообще не двигаться, а греться можно лишь напряжением мышц. Ибо тело слегка нагревает тонкий слой воды, прилегающий к коже, и потому становится менее холодно, а любое движение размывает этот слой. К тому же, зная, что нам предстоит, я умял с утра огромный шмат сала с чесноком и укутал мошонку, которая мерзнет быстрее всего, в войлок и тонкую кожу. Как позавтракал он — я не знал, но вряд ли столь плотно.
Где-то через полчаса, а может, и более (я довольно быстро потерял счет времени) мой соперник начал сдавать. Заметив это, мое войско радостно зашумело:
— Иссякает, иссякает сила колдовская… Перебарывает, перебарывает святая молитва черное колдовство… А глядите, братцы, как его от молитвы святой биет!
Гусарский ротмистр, до сего момента спокойно стоявший на берегу, внезапно задергался, занервничал, подозвал того самого пузана и начал что-то ему выговаривать. Пузан попробовал было возразить, но ротмистр только нетерпеливо дернул рукой, и пузан, замолчав, понуро двинулся в сторону владыки Игнатия. Тот выслушал его речь, но единственной его реакцией было отрицательное покачивание головой и рука, устремленная ввысь. Мол, Господь все видит…
Не знаю, сколько времени прошло, я и сам уже, несмотря на всю мою закалку, начал околевать от холода, когда мой супротивник внезапно покачнулся и, взмахнув руками, едва смог удержать равновесие. Мое войско тут же радостно вскричало. Самозванец с трудом вернул руки в прежнее молитвенное положение, но вот повторять за мной слова молитвы перестал. Потому как ворочать застывшими губами уже не мог. Я и сам уже десять раз проклял себя за эту глупую идею. Вот идиот же — разом все проблемы решить вздумал. Приключения искать на свою задницу… Да мы бы это его скоморошье войско одним ударом разметали! А потом… ну кто знает, что было бы потом? Может быть, и не было бы никаких Самозванцев. Да коли и были бы… ну подумаешь! Побегали бы мои воеводы за ними — на то они и воеводы, чтобы воевать… Нет, ну надо же, какой я кретин. Сам, сам все придумал и сам полез в эту дико студеную воду. Моржевал он, видите ли… Закалка у него… придурка…