- Он на устье Елкинды живет, редко теперь заходит к нам - поругались они с мамкой.
- Из-за чего поругались-то?
- Не захотела она бросать дом и ехать с ним - вот и поругались.
- А кто еще у вас бывает?
- Раньше много бывало людей, даже с оружием приезжали, отряд какой-то за Ундургой стоял. Так от них часто бывали за самогонкой. Потом их красноармейцы разбили…
Парень хотел было еще что-то сказать, но вошла Мотька с бутылкой в руках и прервала наш разговор. Она поставила бутылку на стол, и не успел я оглянуться, как собрала закуску - картошку, свежие огурцы, яйца.
Я было засуетился, промычал что-то невнятное насчет того, что некогда, но хозяйка властно остановила меня.
- Раз зашел - будь гостем, спешить некуда, успеешь.
Она налила в стаканы синеватого самогона, по-мужски чокнулась и одним духов выпила. Я отпил несколько глотков и поперхнулся - раньше я никогда не пивал этого зелья.
- Эх ты, мужик! А еще грворишь, что геолог! - презрительно скривила она губы. - Я знаю - ты милиционер, а милиционеры не пьют эту гадость. - Она прожевала картошку и добавила: - И зачем ты сюда пришел - не пойму.
Ее большие, удивительно ясные глаза зло прищурились.
- Зашел так, поговорить, - неуверенно сказал я.
- Так ходят к… а я порядочная женщина и тебя совсем не знаю. Давай-ка лучше напрямую, милиционерик.
- Скажи, Матрена, зачем Лапушенко уехал от тебя в устье Елкинды? - спросил я.
Она удивленно посмотрела на меня, пожаЛа плечами.
- А тебе что за дело? Не впрямь ли женихаться приехал? А ты вообще-то ничего парень, можно…
- Какая же ты бесстыдная, Матрена, ребенка хоть постыдись,- обозлился я.
Она ласково взглянула в сторону мальчика и махнула рукой.
- Ничего, он у меня умный, привычный. - Потом помолчала и вдруг резко, холодно спросила: - Все-таки чего тебе от меня надо?
Я помолчал и, чтобы разрядить обстановку, предложил:
- Давай выпьем.
В глазах Мотьки мелькнула искорка доверия.
- Давай, - взяв бутылку, уже мягко сказала она. Налила себе. Мы выпили. - Так вот, Митька оказался подлецом - бросил меня. Была хорошей, когда поила его свору… Да чего тут скрывать - эти бандюги так тут и паслись. А этого стервеца на волю потянуло, в одиночество…
- Тебя-то он туда звал?
- Нет. Говорит, поживу пока один, а потом позову. Темнит он что-то. Если бы была нужна, то сразу бы взял, мошенник окаянный.- Давай еще по стопашке, - предложила Мотька.
Отказаться я уже не мог. Ни о каком долге или даже осторожности не задумывался, было легко и весело.
А Мотька продолжала говорить о Митьке, о его обещаниях и подлости и еще о чем-то… В голове у меня все закружилось…
Очнулся я от настойчивого, глухого стука - кто-то стучался в дверь. Сначала не мог сообразить, где я. Рядом почувствовал чье-то теплое, мягкое тело. Стал припоминать прошедшие события и с ужасом вспомнил - Мотька! В голове звенело. Я попытался встать, но Мотька придавила рукой мою голову и тихо, зло шепнула:
- Лежи.
Она встала и, чертыхаясь, пошла к двери.
- Кто там? - послышался ее дрожащий голос.
- Открой, это я, Митрофан.
Мотька некоторое время молчала, затем тихо, жалобно сказала: