— Я и забыл, какой сообразительной и свирепой ты можешь иногда быть, любимая.

— Разумеется, я казалась тихой серой мышкой все эти месяцы, что провела при дворе, — согласилась она, — потому что в таком окружении просто не была в себе уверена.

Но теперь, когда я собираюсь вернуться, снова могу стать собой! Надеюсь, я вам нравлюсь такой, какая есть, сэр, ибо вы в любом случае ничего не сумеете поделать.

Оуэн остановился и сжал ее лицо ладонями.

— Ты пришлась мне по душе с самой первой встречи, Розамунда Болтон. Я лишь не ожидал, что когда-нибудь стану тебе кем-то большим, чем другом.

Взгляды их скрестились, и Розамунда очень тихо прошептала:

— Но теперь.., теперь мы будем едины…

— Завтра мы подпишем бумаги, — вторил он.

— И я очень этому рада, — храбро сообщила она. Ее сердце снова забилось, и во рту пересохло.

— Вы флиртуете со мной, мадам? — осведомился он и, не в силах совладать с собой, припал к ее полным спелым губкам.

У Розамунды перехватило дыхание, но она все же смогла кокетливо ответить:

— Ах, сэр, разве это не очевидно? Только, боюсь, у меня это плохо получается.

— Наоборот, — простонал он, — слишком хорошо.

Он стал целовать ее, сначала нежно, потом все с большим пылом. Даже такая невинность, как Розамунда, поняла это и, обняв его за шею, ответила на поцелуй. Губы, вначале неподатливые, становились все мягче и отзывчивее. Ее страсть пробудилась, чтобы поглотить их обоих. Ощутив твердость его тела, все теснее прижимавшегося к ней, она вздохнула.

Именно этот восхитительный легкий звук вернул его к действительности. Он слабел с каждой минутой, чувствуя прикосновение ее упругих грудок, но они стояли в коридоре, где их в любую минуту могли застать. Вряд ли он выдержит шуточки и уколы своих приятелей, а они наверняка не упустят такой возможности.

Надежный, спокойный Оуэн Мередит очарован девчонкой. Но по крайней мере он понял одно: та, кто станет его женой, полна света и тепла и не боится плотских наслаждений.

— Любимая, — пробормотал он в копну ее рыжеватых волос, — нам нужно уходить. Я должен вернуть тебя в покои принцессы. Утром я провожу тебя к мессе, а потом принесут необходимые бумаги.

— Но мне нравится целоваться с тобой. Нравится, когда ты меня ласкаешь, — честно призналась она.

Он взял ее руку, поцеловал и повел Розамунду за собой.

— Любимая, я крайне поражен тем, что мне дали тебя в жены, и молюсь, чтобы это не оказалось сном. Держа тебя в объятиях, я сознаю, что мои желания начинают просыпаться с такой силой, о которой я не подозревал. Признаюсь, что в моей постели перебывало немало женщин и я могу отличить простую похоть от более глубоких чувств. Я не хочу делиться ими ни с кем, кроме тебя, Розамунда. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— И да и нет, — призналась она. — Но в таких делах я полагаюсь на тебя, Оуэн Мередит, ибо ты мудрее меня.

Означает Ли это, что мы и поцеловаться до свадьбы не сможем?

Оуэн тихо рассмеялся:

— Вряд ли я смогу вытерпеть так долго, любимая. Обещаю, что найду для нас укромные местечки, где мы сможем быть одни. Ну а пока веди себя примерно.