Они добрались до каменного коттеджа, расположенного на склоне уединенного холма, выходившего на маленькое озеро. С первого взгляда было видно, что домик содержится в порядке: ни одной поломанной черепицы на крыше, свежая побелка, крепкие ставни. Под окном стояла старая, много повидавшая скамья. Из трубы поднималась узкая лента серого дыма. У двери цвели поздние розы.

Спрыгнув с лошади, Хью поднял Розамунду и поставил на землю. Девочка поспешила в коттедж, выкрикивая на ходу:

— Эдмунд! Мейбл! Мой муж захотел познакомиться с вами!

Хью, нагнув голову под притолокой, вошел в дом и оказался в уютной комнате, где в камине весело плясало пламя. Вперед выступил мужчина среднего роста с загорелым, обветренным лицом человека, проводящего весь день на свежем воздухе. Янтарные глаза светились любопытством.

— Добро пожаловать, милорд. Мейбл, иди познакомься с новым хозяином.

Он подвел к гостям свою пухленькую женушку, маленькую женщину неопределенных лет с проницательными серыми глазами. Она внимательно оглядела Хью и, очевидно, удовлетворившись осмотром, почтительно присела.

— Рада видеть вас, сэр.

— Могу я предложить вам сидра, милорд? — вежливо Осведомился Эдмунд.

— С удовольствием, — согласился Хью. — Мы целый день скакали верхом, объезжая владения моей жены.

— И мое дитя кусочка во рту не имело с самого утра? — возмутилась Мейбл. — Безобразие!

— Я не голодна, — хихикнула Розамунда. — Я впервые за много недель вышла из дома! Ты же знаешь, Мейбл, дядя Генри глаз с меня не спускал и разрешал отлучаться разве только для того, чтобы облегчиться и поспать. До чего же чудесной получилась прогулка!

— И все же Мейбл права, жена, — спокойно вмешался Хью. — Я, как и ты, наслаждался прекрасным днем, но ты растешь и нуждаешься в подкреплении. — Он повернулся к хозяевам:

— Кстати, я просто Хью Кэбот.., и буду рад, если вы станете обращаться ко мне по имени, данному мне при крещении, Эдмунд и Мейбл Болтон, — Да, когда мы наедине, — согласился Эдмунд, — но в присутствии слуг мы должны соблюдать общепринятые правила. Что ни говори, а ваша жена — хозяйка Фрайарсгейта.

Эдмунд приятно удивился тону и мягким манерам Хью.

Не таким он ожидал увидеть мужа Розамунды!

— Садитесь! — пригласила Мейбл. — Я покормлю вас, Она захлопотала, вынув хлеб из стоявшей у огня корзины, разрезав каравай надвое и вынимая мякиш. Потом поставила корки на стол и наполнила аппетитно пахнувшим жарким из кролика с луком и морковью в густой подливе.

Также она положила на стол полированные деревянные ложки. Розамунда и Хью должны были есть из одной корки.

Эдмунд принес оловянные кубки с сидром.

К своему удивлению, Розамунда обнаружила, что очень голодна. Она ела быстро, жадно, то и дело засовывая в рот куски каравая.

Мейбл исподтишка наблюдала за ними, отмечая, что Хью Кэбот заботится о ребенке, позволяя девочке есть вволю, а сам только делает вид, что тянется к жаркому. Лишь когда Розамунда насытилась, он стал энергично орудовать ложкой.

«Ну и ну, — заметила про себя Мейбл. — Интересно, ничего не скажешь».

Но она еще не была готова поверить, будто Генри Болтон сделал племяннице добро, выбрав ей в мужья этого старика. Все же Розамунда, кажется, полюбила этого человека. Обычно она не слишком привечает незнакомых людей, особенно имеющих отношение к ее жадному дяде.