— Не дури, — сказал Рон.

— Мы идем с тобой, — сказала Гермиона.

Гарри толкнул дверь. Она со скрипом распахнулась. До их слуха донеслось низкое, глухое ворчание. Все три собачьих носа обратились к вошедшим и стали усиленно принюхиваться, хотя пес и не мог их видеть.

— Что это у него около лап? — прошептала Гермиона.

— Похоже, арфа, — ответил Рон. — Наверное, Злей оставил.

— Пес, видимо, просыпается, как только перестаешь играть, — сказал Гарри. — Ну, что ж, приступим…

Он поднес флейту Огрида к губам и подул. Раздавшиеся звуки трудно было назвать мелодией, но с первой же ноты глаза животного стали закрываться. Гарри почти не переводил дыхания. Постепенно, собака перестала рычать, начала перебирать лапами, потом колени у нее подогнулись и, наконец, она свалилась набок в глубоком сне.

— Не переставай играть, — предупредил Рон. Они осторожно выскользнули из-под плаща и поползли к люку в полу. По мере приближения к трем гигантским спящим головам, они все сильнее чувствовали горячее и отнюдь не благовонное собачье дыхание.

— Кажется, мы сможем открыть люк, — сказал Рон, заглядывая через голову пса. — Хочешь пойти первой, Гермиона?

— Нет, не хочу!

— Ладно. — Рон стиснул зубы и осторожно перешагнул через лапу. Затем наклонился и потянул за кольцо, вделанное в крышку люка. Дверца распахнулась.

— Что там? — тревожно спросила Гермиона.

— Ничего — все черное — никакой лестницы, придется прыгать.

Гарри, усердно дудевший на флейте, помахал Рону, чтобы привлечь его внимание и указал на себя.

— Ты хочешь пойти первым? Уверен? — спросил Рон. — Я не знаю, какая там глубина. Передай флейту Гермионе, чтобы пес не проснулся.

Гарри передал флейту. Во время секундной паузы пес успел заворочаться и заворчать, но, лишь только Гермиона начала играть, снова глубоко заснул.

Гарри перебрался через собаку и заглянул в люк. Никаких признаков дна.

Держась за края, Гарри стал осторожно опускаться вниз, пока не повис на кончиках пальцев. Тогда он посмотрел на Рона и сказал:

— Если со мной что-то случится, не спускайтесь за мной. Идите прямо в совяльню и шлите сову Думбльдору, хорошо?

— Хорошо, — пообещал Рон.

— Тогда увидимся через минуту — я надеюсь.

И Гарри отпустил руки. Он стал падать вниз, вниз, вниз в холодную, влажную тьму. Наконец…

ПЛЮХ. С забавным, приглушенным нежным хрустом он приземлился на что-то мягкое. Он сел и пошарил вокруг, глаза его еще не привыкли к темноте. Кажется, он упал на какое-то растение.

— Порядок! — крикнул он, обращая лицо к окошечку света размером с почтовую марку — это было отверстие люка наверху, — здесь мягко, прыгайте!

Рон сразу же прыгнул. Он приземлился, растянувшись рядом с Гарри.

— Что это за штука? — были его первые слова.

— Не знаю, какое-то растение. Должно быть, специальная подстилка, чтобы прыгать.

Вдалеке смолкла музыка. Раздался громкий лай, но Гермиона успела прыгнуть. Она приземлилась с другой стороны от Гарри.

— Мы, наверное, на глубине нескольких миль под школой, — сказала она.

— Как удачно, что здесь это растение, — отозвался Рон.

— Удачно! — взвизгнула Гермиона. — Да вы посмотрите на себя!